Николай Лузан - Скрипаль. Березовский. Пешки в большой игре

— Насчет каблуков и линеечки, ошибаешься. Те, кто знает Стронга, говорят: он многолик, дьявольски коварен и изобретателен.

— Ну просто Янус какой-то! Не командировка, а одно наказание.

— Да, на легкую жизнь не приходится рассчитывать. С этим будущим агентом Немедленным нам предстоит покувыркаться, — напомнил о предстоящем задании Миллер.

— Не первый раз, покувыркаемся и вывернемся! — самоуверенно заявил Пристли.

— Это будет непросто, Немедленный крепкий орешек. На Мальте на нем наши обломали себе зубы. Нам этого не простят. Мистер Си дал шанс, и мы должные его использовать!

— Я готов, Пабло, уже руки чешутся.

— У меня тоже, осталось недолго, подлетаем к Мадриду, — прервал разговор Миллер и склонился к иллюминатору.

Под крылом лайнера, напоминая разноцветную шахматную доску, возникли уходящие за горизонт поля и сады. Наступившая осень окрасила их волшебными красками. Земля походила на знаменитый персидский ковер, вытканный самой большой искусницей — природой. Особенно щедра на краски осень была в предгорьях, они полыхали багрянцем увядающей листвы. О грядущей зиме напоминали вершины гор. Их укутала белая вуаль первого снега.

Прошло несколько минут, и впереди, вырастая из земли, возник Мадрид. Столица страны великих мореплавателей, художников и поэтов, стряхнувшая с себя более чем пятидесятилетние деспотические оковы фашистского режима Франко, быстро приходила в себя и стремительно поднималась к вершинам политической и экономической жизни Европы. Мадрид превращался в еще один центр влияния на континенте. Ведущие западные политики и руководители военного блока НАТО все чаще собирались под величественными сводами знаменитых дворцов испанских королей. В тиши залов, за плотно закрытыми дверьми ими принимались решения, определявшие настоящее, будущее Европы, и не только ее.

Новый, испанский акцент в европейской речи не остался без внимания ведущих разведок европейских стран. Как и в былые времена, нынешние тайны некогда знаменитого «мадридского двора» все больше привлекали их внимание. Мадридская станция — резидентура МИ-6, до недавнего времени находившаяся на обочине разведывательной деятельности, возвращалась в ее центр и своими результатами весомо заявляла о себе. Наибольших успехов она добилась на русском направлении. Последняя вербовка высокопоставленного дипломата, проведенная с участием Стронга, удостоилась личной похвалы Мистера Си.

Следующим не менее важным шагом в укреплении агентурных позиций британской разведки в русском посольстве в Испании должна была стать вербовка сотрудника ГРУ, получившего в МИ-6 оперативный псевдоним Forthwith (Немедленный). Охота за ним началась во время его службы на Мальте. И когда британской разведке, наконец, удалось нащупать уязвимое место у Немедленного, руководство ГРУ отозвало его в Москву. Что послужило причиной, для разработчиков из МИ-6 осталось тайной.

На четыре года Немедленный выпал из ее поля зрения. За это время мир неузнаваемо изменился. Канули в небытие просоветские режимы в Восточной Европе, военный блок — Варшавский договор. Вслед за ними рухнул и сам монстр — СССР. В британской разведке уже списали со своих счетов Немедленного, но, как выяснилось, преждевременно.

Все изменилось после поступления в штаб-квартиру МИ-6 шифровки Стронга. В ней он, ссылаясь на информацию агента Оракула, сообщал о появлении в российском посольстве в Мадриде нового сотрудника. Он оказался не просто кадровым высокопоставленным дипломатом, а ведущим военным разведчиком ГРУ. В его руках находились нити многих операций, проводимых военной разведкой не только в Испании, а и в Северной Африке. Фотографии и кадры скрытой видеосъемки не оставляли сомнений у аналитиков МИ-6: новый сотрудник — это Немедленный. Нынешнее его положение в резидентуре ГРУ открывало перед британской разведкой широкие оперативные возможности. Дальнейшую разработку будущего ценного агента Мистер Си поручил подающим большие надежды молодым сотрудникам Пабло Миллеру и Эдварду Пристли. Они гордились столь высокой честью и горели желанием поскорее взяться за дело.

До приземления в аэропорту Мадрида Барахас оставались считанные минуты. Об этом Миллеру и Пристли напомнили вспыхнувшие красным светом табло и объявление стюардессы. Лайнер пошел на снижение. Надрывно взвыли двигатели. Корпус затрясло. Пилот, заложив крутой вираж, зашел на посадку. Под крылом, слева и справа, напоминая стаи перелетных птиц, возникли сотни Airbus, Boeing и Embraer. Справа промелькнули гигантские складские ангары. Серая лента взлетно-посадочной полосы стремительно приближалась. В следующее мгновение шасси коснулись бетонки. Лайнер приземлился, погасил скорость, свернул на стоянку и, взвизгнув двигателями, остановился. По салону покатилась оживленная волна голосов, захлопали багажные полки, заскрипели замки-молнии. Гомонящий на разных языках людской ручеек выплеснулся в центральный проход и шумной рекой устремился на выход. Миллер и Пристли, подхватив саквояжи, вышли на верхнюю площадку трапа.