Максим Фоменко - Сражение за Калинин. Хроника нетипичной обороны

У деревни Трояново (16 км южнее Калинина) при форсировании небольшой речки Каменка танки бригады попали под плотный сосредоточенный артиллерийский огонь.

Опомнившись от первоначального шока, немцы быстро организовали противотанковую оборону с использованием всех имевшихся в наличии средств, включая 10,5-см тяжелые пушки 611-го тяжелого артиллерийского дивизиона. Возможно, снарядом, выпущенным именно из такого орудия, был подбит и лишился хода танк Т-34-57 (тактический номер 20) майора М. А. Лукина. Танкисты вели огонь, пока не кончились боеприпасы к пушке и пулеметам. Прикрывая отход своего экипажа огнем из личного оружия, комполка погиб. После осмотра трупа немцы сняли с него ордена, медали, документы и часть униформы. Через двое суток, ночью тело было похоронено местными подростками, наблюдавшими бой. Уже после освобождения Калинина, 24 января 1942 г., М. А. Лукин был с почестями перезахоронен на городской площади Ленина.

Транспортные Ju 52 в районе Калинина.

Не сумев прорвать оборону, часть группы Лукина (12 «тридцатьчетверок») под командованием батальонного комиссара Закалюкина вышла из боя, не израсходовав горючее и боекомплект.

Колонне Агибалова удалось, на скорости проскочив Трояново, продолжить движение в направлении Калинина, несмотря на постоянные налеты пикировщиков с калининских аэродромов. Первым шел танк Горобца с тактическим номером «3». Проехав еще несколько километров до деревни Напрудное, расположенной недалеко от шоссе, танкисты 21-го полка вступили в бой с немецкой колонной. В 12:00 радиосвязь штаба бригады с группой прервалась.

Танк М. П. Агибалова был подбит, и вскоре он почти в точности повторил судьбу своего командира полка. Вероятнее всего, израсходовав боезапас пулемета, капитан застрелился, чтобы не попасть в плен. Так в первом же бою бригада потеряла сразу двух Героев Советского Союза.

В этот момент в самом городе части 36-й моторизованной дивизии лихорадочно собирали на участках возможного появления советских танков всю имевшуюся артиллерию. Помимо противотанкового дивизиона, свои орудия имел разведбат (в роте тяжелого оружия насчитывалось 3 37-мм противотанковые пушки и 2 75-мм легких пехотных орудия) и, естественно, 36-й моторизованный артиллерийский полк. Пехота занимала оборонительные позиции, держа наготове все имевшиеся противотанковые средства. На аэродромах Мигалово и в районе Перемерки готовились расчеты зенитных «ахт-кома-ахт» и 20-мм автоматов. В целом, танкистов ждали.

Бой нескольких танков, прорвавшихся в город без поддержки пехоты и артиллерии (лишь о двух танках точно известно, что вместе с экипажами сражались автоматчики), ожидаемо распался на несколько эпизодов, и далеко не обо всех из них есть точная информация. В основном, исследователи опираются на воспоминания, собранные С. М. Флигельманом. Для солдат и офицеров 41-го моторизованного корпуса отражение танковых атак стало рутиной уже с первых дней войны, поэтому немецкие документы не содержат избыточных подробностей о том бое.

С другой стороны, судьбы нескольких экипажей прояснились еще в советское время, задолго до массового рассекречивания документов. Так, экипаж танка комиссара 1-го батальона старшего политрука Г. М. Гныри (механик-водитель красноармеец К. Ф. Ковалёв, стрелок-радист красноармеец В. Г. Борисов, башенный стрелок старший сержант И. С. Захаров, автоматчик сержант В. А. Ищенко), на Волоколамском шоссе атаковал немецкую колонну, уничтожив несколько автомобилей. Затем танк ворвался на аэродром, располагавшийся на окраине Калинина (возможно, Мигалово, хотя прорываться до него, не имея карты города, все-таки было далековато). По советским данным, он уничтожил там два бомбардировщика, расстреляв один и таранив другой (немецкими документами не подтверждается). Бомбовыми ударами с поднявшихся самолётов танк Гныри был подбит, но сам он, сержант Ищенко и стрелок Захаров сумели с боем прорваться к своим.

Истребитель-бомбардировщик Bf-109E-4/B из состава II (Shc)/LG2.

ЖБД 36-й моторизованной дивизии действительно содержит отчет об атаке советских танков, один из которых обстрелял аэродром (правда, авторы отчета не потрудились уточнить для истории, какой), а второй давил машины тыловых служб дивизии. Один танк был уничтожен авиацией. Возможно, это и была «тридцатьчетверка» старшего политрука Гныри.