Ольга Тогоева - Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики

Впрочем, следует обратить внимание не только на сам факт известности данного обычая обывателям, но и на их решающую роль в реализации его на практике. Согласно нашим источникам, именно толпа собравшихся зрителей чаще всего становилась вершителем судеб для приговоренного к смерти преступника и его «невесты». Даже в тех случаях, когда присутствующие на месте казни представители суда отказывались следовать данному неписаному правилу, мнение большинства чаще всего перевешивало. Наглядным примером может здесь служить процесс 1374 г., состоявшийся в Божанси, на котором за воровство к смерти были приговорены трое преступников, и одного из них неизвестная местная девушка попросила себе в мужья. Перед королевским прево города она обосновала свои действия «обычаем данной местности», однако тот не дал согласия на отмену экзекуции, заявив, что «ничего не знает об этом обычае» [403] “Qui demanda audit prevost l’un des trois qui pour larecin était condamné, disant que par la coutume du pays elle devait avoir sadite requete, à laquelle ledit prevost répondit qu’il ne savait rien de la coutume” (Galametz (M. le comte de). Op. cit. P. 197, курсив мой — O.T.). . В дело вмешались многочисленные зрители [404] “Assemblée à une voix cria audit prevost que la coutume était telle” (Ibid.) , и под их напором судья уступил: двоих преступников он приказал повесить, а третьего — вновь заключить в тюрьму. Затем он обратился за советом и консультациями к бальи Орлеана, который в свою очередь переслал дело в Парижский парламент, откуда на имя вора пришло долгожданное помилование, датированное 6 июня 1376 г. Была ли затем сыграна свадьба, мы, однако, не знаем.

Именно так люди, собравшиеся поприсутствовать на казни [405] О казни как зрелище в Средние века см.: Тогоева О.И. Смертная казнь в городе; Morel В. Op. cit. Р. 213–295. , заставляли судей изменить свое мнение, отложить экзекуцию и отправить дело на пересмотр, руководствуясь «существованием такого обычая» (la coustume estoit telle), «великой жалостью, которую все испытывали к [осужденному]» (la pitié que chascun avoit de lui, grant pitié au peuple qui la estoit), «громкими криками и желанием толпы» (la grieve clameur et requeste du peuple) или сомнениями в справедливости вынесенного приговора [406] ANF. JJ 109. № 49 (6 juin 1376); JJ 142. № 164 (avril 1391); JJ 171. № 373 (avril 1421); JJ 172. № 460 (avril 1424). . Ведь очень часто проступок того или иного человека выглядел «вполне простительным» (très graciable) даже для самих судей и не заслуживал, с их точки зрения, казни виновного. Именно так расценили окружающие вынесение смертного приговора (казнь через повешение) Жану д’Отриву, попавшемуся на взломе и краже нескольких головок сыра из церкви Сен-Мартен в Лане в 1341 г. [407] “Pour cause de larrechin de certains fourmaiges emblés par Jehan d’Auterive, fils Colart dAute-rive, qui… avoit rompu en ladite église l’huis et fermure ou estaient lesdites fourmaiges” (Mel-leville M. L’usage au Moyen Âge de permettre à une jeune fille de sauver un criminel en l’épousant H Bulletin de la société académique de Laon. 1854. T. 3. P. 377–387, здесь P. 383). Его письмо о помиловании было рассмотрено местным королевским бальи, который учел и просьбу о замужестве, исходившую от «достойной девушки» Элиссон де ла Трай, и общественное мнение, согласно которому наказание в данном случае не соответствовало тяжести проступка:

И по данному делу мы, получив сведения о порядочном и лояльном поведении, а [также] о доброй репутации упомянутой Элиссон, а также этого Жана [д’Отрива] до того, как [он совершил] свое преступление, испытывая жалость и снисхождение к упомянутому Жану и учитывая все вышесказанное, от имени короля, нашего господина, его особой милостью и королевской властью, прощаем этому Жану его проступок [408] “Et ce fait, nous, enfourmez de bon port et loyal gouvernement et bonne renommée de la dite Hélisson et aussi dudit Jehan audevant dit meffait dessus dit, eue pitié et compassion dudit Jehan et eue considération aux choses dessus dites pour et ou nom du roy nostre sire, de sa grâce espéciale et de l’autorité royale, audit Jehan… le meffait dessus dit li pardonasmes et pardonnons” (Ibid. P. 384). .

В ситуации, когда решающее слово оставалось за собравшимися на месте предполагаемой экзекуции зрителями, девушка, просившая отдать преступника ей в мужья, утрачивала, похоже, функции самостоятельного «актора» и превращалась в выразителя общественного мнения, в своеобразный «инструмент» в руках толпы. Именно так, в частности, развивались события в Парижском парламенте в 1424 г., когда просьба о свадьбе между осужденным Жиле де Луантреном и пожелавшей взять его в мужья девушкой последовала сразу же после вынесения приговора (а не под виселицей) и исходила не только от самой предполагаемой невесты, но и от ее «матери и прочих друзей» (de sa теге et autres ses amis), явившихся в суд вместе с ней [409] ANE JJ 172. № 460 (avril 1424). .