Юрий Терапиано - Письма Ю. К. Терапиано В. Ф. Маркову (1953–1972)

Может быть, осенью удастся снова расшевелить людей, а пока, на лето, сбор замер.

Ирина Владимировна устраивает вечер 25 июня, посвященный старому Петербургу, воспоминаниям о «Цехе поэтов» и т. п.

Увидим, каков будет результат.

Здоровье ее по-прежнему хромает, она никак не может избавиться от различных недомоганий, и, что печальнее всего, ей трудно работать, нет сил.

Прежде она писала с большой легкостью, а сейчас даже над небольшой статьей – сидит – переписывает – нет энергии.

Нужно ей поехать на отдых – м. б., после вечера это окажется возможным.

То, что Вы пишете о Лифтоне – забавно и интересно. Ведь такому человеку ничего бы не стоило издавать 2–3 хороших альманаха в год, а это было бы взамен загубленных «Опытов». Поэтому, когда он вернется, «воспитывайте» его, ведь ему, первому, такие альманахи откроют дверь в литературу. А если в Los Angeles е есть еще «два-три» Лифтона, то это – клад для будущего зарубежной литературы. Ведь так «началась» и «Рифма».

Моя статья об Индии 282 – элементарна, т. е. приспосабливал ее для предполагаемого читателя «там».

«Грани» вообще все же хотят быть живыми, а не только «являться не хуже “Современных записок”» (т. е. тяготеть к началу 30-х годов), как «Новый журнал».

№ 44, со стихами зарубежных поэтов за 40 лет, выйдет в июле.

Хорошо будет, если Вы дадите в «Грани» статью – или стихи.

Собираюсь на неделю к морю в конце июня и в начале июля, а Ирина Николаевна вчера уехала в деревню – ей нельзя к морю (легкие).

Крепко жму руку и желаю Вам всего доброго.

Ирина Владимировна шлет привет.

Здесь Ю. П. Иваск. Сегодня буду у него и надеюсь познакомиться с его женой Тамарой Георгиевной, стихи которой давно в «Возрождении» мне понравились 283 .

Дорогой Владимир Федорович,

Завтра уезжаю к морю; взял отпуск в газете, т. е. не буду писать до середины августа.

Интересно, есть ли у Моршена новые стихи?

И есть ли у Вас?

Этот вопрос – не только платонический; есть одна литературная возможность у Ирины Владимировны, но пусть она сама об этом говорит.

Рафальский здесь грозится написать что-то о «литературных гангстерах». Что за странное определение? – а намерение его само походит на «литературное гангстерство».

Я думаю, что по чувству, по «рыцарству» можно было себе позволить сказать то, что сказали Вы, хотя «по правилам» нельзя ссылаться на «домашние обстоятельства».

Вечер Ирины Владимировны прошел очень удачно, можно сказать – блестяще 284 . Было очень много публики, говорили Адамович, Иваск и я – на этот раз Адамович говорил по существу и очень похвально, а не «взгляд и нечто», как обычно.

Маковскому хочет ответить Адамович, поэтому я не могу. Думаю, помимо неумных забот о языке и отсутствия у него чувства поэзии, Маковский начал впадать в «гагизм».

Акмеизм (в его рассуждениях), в сущности, ни при чем, тут просто высказывания человека, не чувствующего нюансов и того, что «атмосфера» и «музыка» могут преображать так, что любые слова начинают звучать. А у Блока, если быть только terre-a-terre, можно легко найти и подчеркнуть карандашиком ошибки, как всегда делает Маковский со всякой книгой стихов (кроме своих).

Ульянова же я начал было читать (о Ремизове 285 ) – и бросил, настолько все у него неприятно. Можно быть умным и острым публицистом, хорошим ученым и – плохим беллетристом, а он к тому же взял на себя роль арбитра – скучно!

Иванов, полагаю, и не думал о «Трех сестрах».

«Служить на кирпичном заводе» 286 – реальная возможность для многих парижских поэтов, это у нас «жизнь», вполне обычное конкретное предложение.

Однострочных стихотворений 287 – не знаю. «О, закрой…» – не однострочное, а одна строчка, оставшаяся от карандаша цензора, которую В. Брюсов, в виде протеста, сохранил в своей книге (и она прогремела на всю Россию своей нелепостью…).

А вот китайские, очень хорошие, стихотворения состоят из пяти слов. В них нужно выразить 1) философскую идею, 2) чувство и 3) картину природы – и выражают.

М-me Агуши 288 нам с Ириной Владимировной очень понравилась, и мы с ней не раз встречались в Париже и в Gagny. Сейчас она уехала в Италию.

Анненский здесь есть, а за Хлебниковым послежу (и для Вас, и для себя), но пока его нет.

Относительно Лифтона: на перенос тела собрали пока около 80 000, а нужно 300 000. Считая доллар по 485, можно высчитать. Но мне как-то больно употреблять такую сумму на «прах», тогда как самой Ирине Владимировне нужно лечиться и лечиться (да еще постоянно «подкупать» еду, особенно – вечером).