Эрик Котляр - «Ореховские» круче «Сицилийских». История московских организованных преступных сообществ

Муровцы говорят, что такого нигде и никогда не встречали. Что-то подобное было у новокузнецких бандитов Лабоцкого — Шкабары, может быть, у братьев Шенковых. Но масштабы орехово-борисовских «предпринимателей» превзошли все допустимое.

Сплав орехово-борисовских, курганских и медведковских — новая популяция бандитизма в России, прямое порождение варварского обогащения и потворствующих тому законов. Борьба с этим злокачественным явлением осложнена тем, что оперативные звенья криминальной милиции парализованы отсутствием прав защиты нужных людей.

Как склонить к сотрудничеству человека, если государство не может обеспечить ему достойную защиту? Бандит, пожелавший «завязать», прекрасно понимает, что братья по прошлой жизни достанут его, когда он уйдет в зону из тюрьмы. Коммерсант не захочет, чтобы сожгли его дом и магазин.

Мудрым операм приходится, как магам, колдовать над таинством душ, чтобы добиться торжества попранного закона.

Поэтому сегодня к Буторину в тюрьме предъявляет свой счет не бессильное российское государство, а криминальный мир, у которого накопилось к матерому людоеду много кровных обид. И Буторин боится не государственной кары, а черной метки от джентльменов удачи.

Так можно охарактеризовать правила игры, созданной Буториным, Белкиным и братьями Пылевыми. Правда, Андрея Пылева адвокаты представляли следствию как бизнесмена, не отвечающего за бандитские выходки Олега. Но у следствия на этот счет было особое мнение.

Наука убийств, конспирации, выбор исполнителей и работа с ними были построены в бандах на детальном знакомстве с мировой практикой. Изучая документы и показания главарей, опера поражались отчетливым схемам бандитских оперативок.

Буторин рассуждает, как заправский сыщик. Он хорошо понимает многоходовые комбинации оперативных действий и пользуется в своих пояснениях милицейской терминологией.

Они прекрасно ориентировались в многолетних милицейских наработках. Предатели в милицейских подразделениях, по-видимому, основательно посвящали своих «спонсоров» в тайны профессиональной сыскной науки. А бандиты усердно ее усваивали.

Буторин, Олег Пылев поражают удивительным свойством. Они настолько уверовали и фанатично преданы идее правоты своего дела, что оперативники и следователи прокуратуры немало удивились, когда узнали, что целью ореховских и медведковских бандитов была, оказывается, не преступная добыча, а борьба с преступностью.

— Вы же беспомощны и ничего сделать не можете, — уверял на следствии Буторин, — а мы, санитары общества, проводили зачистку от уголовной швали. Мы же убивали не кого-нибудь, а только беспредельщиков.

Труды этих людей, получается, достойны увековечивания памятниками на улицах в Орехово-Борисове и в Одинцове!

Если просмотреть мартиролог жертв, то действительно там значатся члены одинцовской, голицынской, бауманской, кунцевской преступных группировок.

Под горячую руку вместе с мазуткинским лидером Кутеповым попали Вид Жамо, Кульбяков и Черкасов.

Но опять же обилие бандитских трупов объясняется сжатыми сроками следствия. И если бы не мешали ограничивающие временные рамки расследования, можно было найти многих исчезнувших без вести коммерсантов, чьи имена украшают «висяки» в управлениях по розыску пропавших лиц. Лицемерие Буторина в том, что его «борьба» с преступностью была якобы выстроена по тонкой психологии. Скажем, то же убийство солнцевского Цыгана — скандального и всем мешающего, от которого сами солнцевцы избавились бы с огромным удовольствием. Похождения Цыгана эпатировали общественность и были помехой в делах солнцевских активистов. Буторин, ни за что бы не перешел тропу солнцевским «дворянам». Он отлично понимал — денег там немерено и связываться с таким капиталом равносильно самоприговору.

Но Цыган — исключение. Расчет был выверен. Смерть Цыгана не только не всполошила солнцевское братство, но и особенно не озаботила милицию. Искать убийц-невидимок никто не стал. Как мы уже сказали выше, ореховцы существовали только по слухам, искать ветер в поле — полная безнадежность, а лидеры солнцевцев отметили гибель соратника заговором молчания.

По житейскому пониманию Буторин, располагая гигантскими средствами, вполне мог остановиться и жить в свое удовольствие. Может, в той же Испании, где его арестовали. (Возглас: «МУР! СТОЯТЬ!» прозвучал в центре Европы на весь мир!) Так ведь нет же, жажда власти требовала ежедневного самоутверждения, и ореховская бригада продолжала «валить, валить и валить» до умопомрачения…