Владимир Коновалов - Подвиг «Алмаза»

Разведывательный отряд в составе крейсеров «Урал», «Светлана» и «Алмаз» шел навстречу неприятелю. Когда началось Цусимское сражение, первые залпы японских кораблей были направлены по крейсерам. «Урал» и «Светлана» сразу же получили подводные пробоины и вышли из строя. «Алмаз» присоединился к основному крейсерскому отряду и, маневрируя, вел огонь из 75-миллиметровых пушек.

— Глянь, Вася, как японца разделали! — радостно воскликнул матрос Иван Киреев, обращаясь к своему дружку гальванеру Вакуленко, когда «Алмаз» проходил вблизи объятой пламенем бесформенной громадины.

Но это был не японский корабль, а флагманский броненосец «Суворов». Весь в дыму, без мачт, без труб, он уже не отвечал на огонь японцев.

Японский флот застиг русскую эскадру врасплох, когда она перестраивалась из двух походных колонн в боевую линию. Цусимское сражение началось около 14 часов 14(27) мая, а спустя полчаса русская эскадра уже лишилась управления — флагманский корабль «Суворов» вышел из строя, командующий эскадрой Рожественский был ранен. Несмотря на полную неспособность направлять ход сражения, «Суворов» долго еще во время боя кружил по морю, а главные силы эскадры бессмысленно следовали за ним, ожидая указаний командующего. И без того тяжелое положение эскадры осложнялось наличием при ней многочисленных тихоходных транспортов и вспомогательных судов, вносивших своим присутствием еще большую сумятицу и неразбериху в действия боевых кораблей.

Крейсерский отряд, к которому присоединился «Алмаз», в течение некоторого времени самостоятельно вел бой с японскими крейсерами. «Алмаз» находился в очень невыгодном положении. Он должен был все время держаться концевым в левой колонне крейсеров. Чтобы избежать столкновения со своими же транспортами, шедшими в беспорядке по обеим сторонам крейсерской линии, «Алмазу» приходилось непрерывно круто поворачивать. Из-за этих маневров он стал отставать от группы крейсеров.

Один из участников Цусимского сражения морской офицер, не пожелавший назвать в печати свое имя, писал в «Московских ведомостях»: «Наше маневрирование напоминало басню о Лебеде, Раке и Щуке, мы не умели стрелять... У нас было мало боевых снарядов: у броненосцев на 8 часов боя, а на «Алмазе» только на 3».

Хорошо подготовленные и численно превосходящие силы врага в течение одного дня, несмотря на беспримерный героизм и самоотверженность русских моряков, превратили 2-ю Тихоокеанскую эскадру в небоеспособную, беспомощную группу кораблей.

В 16 часов 30 минут от попадания неприятельских снарядов загорелся «Алмаз». Первый снаряд попал в заднюю мачту и зажег деревянную стеньгу. Начали тушить, но брандспойты не доставали. Матросы Катин и Хаймусов полезли на мачту, невзирая на свист пролетавших мимо снарядов. Второй снаряд разорвался неподалеку от кормового 75-миллиметрового орудия. Вся прислуга его была ранена. Вот тогда и вспомнили матросы визит царя на «Алмаз» и его беседу с Иваном Поповым.

Когда стемнело, японцы собрали основные силы своей эскадры и перекрыли ими кратчайшие коммуникации к Владивостоку. Они явно не собирались пропустить к заветному берегу ни одного русского судна.

Для кораблей 2-й Тихоокеанской эскадры был подан сигнал: «NO-23 — курс на Владивосток на всех парах». Но вскоре на адмиральском броненосце был спущен флаг, что означало: «Сдаюсь». Вечером часть крейсерского отряда, вместо того, чтобы пробиваться к Владивостоку, повернула на юг. «Алмаз», маневрируя между транспортами, невольно отстал и в наступившей темноте потерял из виду крейсерский отряд.

Создалась очень сложная обстановка. Командир крейсера, старший офицер и штурман все время находились на мостике, совещались, но ни к какому определенному решению прийти не могли. Прорываться к Владивостоку по обычному маршруту, да еще в одиночку — это было равносильно самоубийству. Идти на юг — бессмысленно: японские корабли повернули на юг вслед за ушедшими туда русскими крейсерами и теперь, пользуясь преимуществом в скорости, несомненно находились впереди «Алмаза». Казалось, выхода не было. Все настойчивее и настойчивее сознание экипажа сверлила мысль о неизбежности плена. И как тогда, при входе в Малаккский пролив, Чагин решил созвать всех офицеров, кондукторов и матросов. На ют пришли даже раненые.

То, что сообщил командир крейсера, было уже всем известно. 2-й Тихоокеанской эскадры больше не существует. Многие корабли или потоплены или сдались японцам. «Алмаз» — в ловушке, возможно, ему уготована участь всей эскадры. Однако можно попытаться...