Олег Мозохин - Синдикат-2. ГПУ против Савинкова

Фомичев сделал подробный доклад о деятельности «Л.Д.». Иван Терентьевич был превосходен, он очень старался. Своим рассказом о «Л.Д.» как о крупной и сильной, почти единственной организации демократического толка в России Фомичев выполнил 90 % работы Андрея Павловича.

В конце беседы Федоров удивленно развел руки и сказал: «Ну и работники у вас, Борис Викторович, чудо… Иван Терентьевич так прекрасно все изложил, что мне нечего даже добавить… Я надеюсь, что наши разногласия, о которых поведал неповторимый ваш начальник Виленского пункта, рассеются как дым, как утренний туман».

Все рассмеялись. Чувствовалось, что настроение у Савинкова великолепное. Вскоре появилась чета Деренталей, и «дорогого гостя из далекой, но близкой сердцу России» пригласили отобедать в ресторане.

Перед уходом в ресторан Савинков полушепотом сообщил Андрею Павловичу, что он просит его завтра, 16 июля, зайти к нему часов в 8 вечера одного, без Фомичева, так как дальнейшие переговоры должны вестись без него, многое до поры до времени должно быть секретом от Ивана Терентьевича.

В ресторане дискутировали о России, Франции и всей Европе, о фашизме и еврейском вопросе в России при всех ее правительствах, об экономике настоящей и будущей «третьей» России. Много говорили

о Муссолини, и все они — Савинков, Деренталь и Любовь Ефимовна — восхищались дуче. Андрей Павлович сделал вывод, что вождь итальянских фашистов был их коньком, слабой стрункой, человеком, которым любовались, которому поклонялись, которого любили.

16 июля в одном из шикарных ресторанов, в уютном и укромном кабинетике, начались переговоры между Савинковым и Андреем Павловичем. Москвич подробно проинформировал Бориса Викторовича о политическом и экономическом состоянии Советской России, настроении рабочих и крестьян и просто обывателей, а также о положении в РКП(б), Коминтерне и Красной армии. Андрей Павлович был в ударе. Он оперировал цифрами и статистическими данными из дезинформационных материалов прошлых командировок в Варшаву, переговоров с Фомичевым в Москве и специально подготовленными крокистами к его поездке в Париж.

Савинков подробно познакомил «друга из Москвы» с положением дел в Западной Европе, рассказал о всех антисоветских организациях за рубежом. Наиболее многочисленными, как говорил Савинков, являлись монархисты, которых он разделил на три группировки:

1) группа Николая Николаевича во главе с Марковым (вторым);

2) группа «кирилловцев» во главе с генералом Кутеповым и

3) Врангель со своим представителем в Париже генералом Холь-мстеном.

По словам Савинкова, монархисты много шумят за границей, благодаря своим титулам и званиям надувают правительства почти всех европейских стран, распространяя слухи, что за ними вся крестьянская Россия, а значит, и Красная армия, состоящая из крестьян. В январе-феврале 1923 г. Маркову (второму) удалось «затуманить мозги» американскому миллионеру Форду и получить от него в качестве аванса 50 тысяч долларов на подрывную работу в России. Монархисты тут же устроили съезд в первоклассных отелях Парижа, провели несколько раутов и вскоре опять остались без денег. Больше Форд денег не дает [136] ЦА ФСБ России. Д. Н-1791. Т. 4. Л. 43–50. .

По мнению Савинкова, единственной монархической группой, которая ведет кое-какую антисоветскую работу в России, является группа Врангеля. Работа ее заключается в основном в сборе шпионских сведений. Эта группа имеет наибольший вес в Западной Европе.

Ни с кем из монархических групп связи Савинков не имеет, так как все эти князья и генералы считают его чуть ли не большевиком, виновником революции и всех бед в России.

К группе Центра он отнес бывшего председателя правительства Севера Н.В. Чайковского с Вокаром, кадетов с П.Н. Милюковым, донских казаков с эсером Скопцовым, Филимоновым и А.П. Богаевским, а также эсеров во главе с А.Ф. Керенским, к которым примыкали кубанские казаки во главе с Бычом и Макаренко.

Наиболее тесную связь Савинков имел с Чайковским и Вокаром. Их группе он даже передал один из пограничных пунктов для связи с Россией. Работу они вели в России незначительную и только среди верхов интеллигенции, в основном с профессорско-преподавательским составом университетов и институтов. Связи с массами не имели. Контакты с Чайковским Савинков в данное время почти не поддерживал, так как этот, по его словам, милый старик уже почти выжил из ума.

Андрей Павлович внимательно слушал разговорившегося Бориса Викторовича, запоминая наиболее интересные его характеристики лидерам белой эмиграции. Вот он оживился и спросил: имеет ли группа Чайковского-Вокара влияние в Западной Европе?