Олег Мозохин - Синдикат-2. ГПУ против Савинкова

Итак, Балахович, Перемыкин и штаб, генеральские ссоры, интриги Врангеля, воровство, «моя хата с краю», чиновничество и прочее и проч., и уже не на «верхах» только. В этой каше тонуло несколько честных и искренно убежденных людей. Все это было мне глубоко противно. Чтобы по крайней мере не обмануть всех, кто верил мне, я записался к Балаховичу солдатом и ушел в поход. Моя совесть нашла успокоение: я делил участь простых людей.

Потом переход границы. Когда перешли границу обратно в Польшу, я подвел итоги белому движению. Тяжелые это были итоги. Но и снова я не усомнился в том, что коммунисты только захватчики власти. Я только сказал себе, что надо было идти другой дорогой. Отсюда «зеленые» и «союз», попытка чисто-крестьянского движения. Говорю, «попытка», ибо настоящим движением это было назвать нельзя. Руководить из Варшавы «зелеными» я не мог. Я мог только писать приказы. Я и писал их. Исполнялись ли они? Нет. В большинстве случаев вместо дисциплины была разнузданность, вместо идейной борьбы — бандитизм, вместо планомерных действий — разрозненные и потому ненужные выступления. Выходило так, что пытается синица море зажечь. Но и тут я не понял, что народ не с нами, а с РКП; но и тут я, революционер, не бросил борьбы. Почему не бросил? Да потому, что все еще верил, что коммунисты чужие русским крестьянам и рабочим людям и что русский народ, если не может, то, наверное, хочет освободиться от них. Я не знал, что в 1924 году будет один миллион комсомольцев…

Трагедия «белая», трагедия «зеленая». Разочарование «белое», разочарование «зеленое». Что оставалось делать? Использовать третью, последнюю, возможность борьбы — вернуться к подпольной работе, я и вернулся. Кое-как дело шло, пока я находился в Варшаве. Именно «кое-как» и все время на убыль. На убыль настолько, что к 1923 году передо мной во весь рост встал страшный вопрос. Вот пять лет я борюсь. Я всегда и неизменно побит. Почему? Потому ли только, что эмиграция разлагается, эсеры бездейственны, а генералы не научились и не могут научиться ничему? Потому ли только, что среди нас мало убежденных и стойких людей, зато много болтунов, бандитов и полубандитов? Потому ли только, что у нас нет денег и базы? Потому ли только, что мы не объединены? Потому ли только, что наша программа не совершенна? Или еще и прежде всего потому, что с коммунистами русские рабочие и крестьяне, т. е. русский народ?

Я впервые ответил себе: «да, я ошибся; коммунисты не захватчики власти, они — власть, признанная русским народом. Русский народ поддержал их в гражданской войне, поддержал их в борьбе против нас. Что делать? Надо подчиниться народу». Тогда я сел писать «Коня вороного», тогда я отошел от всех дел и забился в щель, и тогда я был на волос от того, чтобы заявить публично, что я прекращаю всякую борьбу. Я знаю, что этому трудно поверить, но это было именно так» [221] Дело Бориса Савинкова. Рабочая Москва. 1924. Л. 36–40. .

Затем было очень быстрое следствие, которое провели сотрудники 6-го отделения КРО ОГПУ. Обвинительное заключение по делу Савинкова писал начальник этого отделения И.И. Сосновский.

Копию обвинительного заключения Б.В. Савинков получил 23 августа в 23 часа 30 минут. Он обвинялся в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58 1 ч., 59, 64, 66 1 ч., 70 и 76 1 ч. УК РСФСР.

«С первых шагов своего появления в России после свержения царизма Борис Викторович Савинков проявил себя как решительный и последовательный враг рабочего класса, беднейшего крестьянства и солдатских масс во всех проявлениях их борьбы за углубление и расширение революционных завоеваний. Многочисленные факты, относящиеся ко времени после февральского и дооктябрьского периода, указывают на деятельность Савинкова, которая в общем и целом вела к тому, чтобы помочь российской буржуазии осуществить ее империалистические стремления. Деятельность эта выразилась в руководстве агитацией за верность союзникам и за войну до победного конца, в непосредственном проведении в правительстве и армии мер борьбы с пролетарскими организациями, в сношениях с представителями союзного командования, в организации белогвардейских офицерских сил с целью активной борьбы против завоеваний революции и за укрепление власти в руках империалистической буржуазии. В бытность военным министром и военным комиссаром Б.В. Савинков использовал в борьбе с нарастающей пролетарской революцией свое имя старого революционера-террориста для провокационного вхождения в органы пролетарских классовых организаций, в целый ряд солдатских комитетов и крестьянских союзов, с целью задержки развития революционного настроения среди их участников, что приводило к их разложению и усиливало позицию буржуазии в борьбе против трудящихся.