Николай Сотников: «И дольше века длится век…». Пьесы, документальные повести, очерки, рецензии, письма, документы

Что нас с высоты нынешнего времени принципиально не может устроить в тексте Рубакина? Какое-то равнодушно-высокомерное отношение к Сен-Дени, рабочему пригороду Парижа. Второе – утверждение о том, что родители Дегейтера были фламандцами. Они были чистокровными французами, что не раз подчёркивал и сам Дегейтер, и те, кто о нём писали. Это – совсем иной национальный характер. Третье – мельком брошенная фраза о том, что Пьер «мало разбирался в национальностях». Он что же, дикарь из тропиков? Пьер был весьма начитанным человеком, постоянно интересовался политикой. Да и творчество его и музыкальное, и поэтическое – сугубо французские по стилю и духу. Самая страшная ошибка Рубакина – в утверждении, что присвоение авторства музыки «Интернационала» младшим братом Пьера Адольфом – это «какие-то личные интриги местных социалистов». Нет, это острейшая классовая борьба! Да и назвать Адольфа тех лет рабочим нельзя: это сперва писарь, а затем советник мэра весьма крупного города Франции.

Работала Люсьена в крупной фирме в Париже и получала примерно 1500 франков в год от продажи нотных текстов двоюродного деда и грамофонных пластинок с записью «Интернационала». Первый муж её матери погиб во время Первой мировой войны, а отчим долгое время, в том числе и в 1934 году, был безработным. У Люсьены дома хранились мебель и статуэтки из дерева, сделанные Пьером Дегейтером, а также его автопортрет. Оказывается, Пьер Дегейтер неплохо рисовал и любил сам иллюстрировать свои нотные рукописи. Необычайно широких дарований был человек!

Вероятно, А. Н. Рубакин был хорошо осведомлён и о внутрипартийных делах КПФ, знал актив партии. Возьмём хотя бы такой факт: гражданин СССР, служащий Полпредства СССР в Париже читает курс лекций по гигиене и организации здравоохранения в Рабочем университете при ФКП.

По тем временам тираж в 5 000 экземпляров был мал.

Да и мелкая, и средняя буржуазия во Франции, по свидетельству А. Н. Рубакина, была крайне многочисленна – 12 миллионов мелких и средних хозяев на 41 миллион жителей! («Над рекою времени», с. 208).

Как свидетельствует А. Н. Рубакин в той же книге, в годы немецкой оккупации Дорио «любил показываться и даже сниматься в мундире фашистских эсэсовцев». Такова эволюция этого предателя.

Ирония судьбы: ведь они оба немало лет были членами Московской писательской организации, хотя и числились в разных творческих объединениях (в других писательских организациях были секции ): один – документалист, другой – драматург! Но друг о друге не знали!

Этот тезис на примере из истории арабской поэзии подтвердил Н. В. Гончаренко в монографии «Гений в искусстве и науке» (М.: Искусство, 1991. С. 177).

Ведь он не уезжал в Бельгию в самые тяжёлые времена своей судьбы, а оставался французом во Франции.

Ходжа-Эйнатов Леон Александрович (1904–1954) – композитор дирижёр заведующий музыкальной частью ряда ленинградских театров в довоенные годы. Как композитор в своём творчестве уделял большое внимание историко-революционной тематике: написал оперу «Мятеж» (по Д. Фурманову); симфонический рассказ «Сорок первый» (по Б. Лавренёву); реквием «Памяти В. И. Ленина»; в годы Великой Отечественной войны создал симфоническую поэму «На Балтике» и симфоническую повесть «Отечественная война».

Гладковский Арсений Павлович (1894–1945) – композитор хормейстер автор оперы «За Красный Петроград», музыкальной поэмы «Памяти двадцати шести бакинских комиссаров» и других произведений. До войны Гладковский возглавлял Горком композиторов (аналогичный Горкому писателей при Ленинградском отделении Литфонда СССР). Эти организации профсоюзного рода объединяли композиторов и писателей, не вступивших, не вступавших или не принятых в Союзы соответственно композиторов и писателей. Работа эта была хлопотная, нервная и не престижная. Вот она-то и подорвала здоровье Гладковского.

Избрала – не совсем точное слово. Как утверждают знатоки и прежде всего музыковед С. Дрейден, документа о выборе «Интернационала» гимном Советского Союза не обнаружено. Партийным гимном «Интернационал» тем более стал по традиции , в какой-то степени стихийно. Утверждение, что В. И. Ленин и Я. М. Свердлов буквально навязали «Интернационал» в качестве гимна, по меньшей мере абсурдно.