Георгий Куницын - Открытые письма «архитектору перестройки» А.Н. Яковлеву

Вот такова была инструкция Ученому совету ИИИ!

Будучи директором ИИИ, а потом первым замом у П.Демичева, Ю.Барабаш методично и неотступно вел борьбу против публикации моих исследований. Вот уж кто действительно видел в них совсем не ту направленность, какую и ты, и он, и весь идеологический и оперативный аппарат ЦК КПСС реально отстаивали под названием «марксизм-ленинизм»! В течение двенадцати лет этот загонщик охотился за мной. Иногда и невидимый за чащобой аппаратных джунглей. При этом и его, и ему подобных нельзя было не почувствовать как бы спиной, так, как чувствовал тяжелый взгляд невидимого зверя себе в затылок в зарослях уссурийской тайги Дерсу Узала.

Ю.Барабаш действовал к тому же со свойственным сталинистам коварством. Его главная (потаенная) цель была не просто убрать меня с должности руководителя сектора эстетики ИИИ, а — самое главное — выбить из моих рук подготовку издания пятитомной «Истории марксистско-ленинской эстетики», главным редактором и проектантом ее был я с самого начала этого научного предприятия. К моменту переаттестации на Ученом совете ИИИ, на которой меня сокрушительно (за десятилетие второй раз) провалили, были уже составлены и обсуждены первые два тома. Полным ходом шла подготовка третьего. Издание готовилось совместно с учеными из других стран и из союзных республик. Общая концепция была принята, предложенная мной. Почти половина первого тома и более половины второго, а также часть третьего тома были и написаны мной. В числе авторов и членов редколлегии состояли крупнейшие имена: А.Лосев, В.Асмус, М.Лифшиц, А.Гулыга, М.Каган, Г.Недошивин, Л.Столович, Г.Кох, А.Саболчи, М.Овсянников, В.Шестаков, Г.Фридлендер, В.Ванслов, В.Тасалов и другие. Более ста ученых работали над этим изданием.

И пришел я в ИИИ с намерениями посвятить оставшуюся часть своей жизни прежде всего созданию, насколько станет возможным, именно научного, а не приспособленческого объяснения того сложнейшего процесса, который давно получил устоявшееся название «история марксистско-ленинской эстетической мысли». Задача понималась так: ненавязчиво и доказательно вписать в общую картину движения мирового сознания эстетику революционной эпохи. И особенно эстетику, рожденную этой эпохой. Достойно вычленить и противоречивость ее, и то, что она дополняет собой, подвигает далее — в том числе и через трагедию — эстетическое освоение человеком действительности.

Недреманное око людей из состава Великой Инквизиции, конечно, усекло все это. Ученый совет, обсуждавший непосредственно перед моей переаттестацией именно сам ход работы над пятитомником, был сориентирован Ю.Барабашем на то, чтобы торопить сектор и редколлегию с подготовкой этого издания... Один-единственный упрек в наш адрес и заключался поэтому в том, что мы должны были сдать три тома, а сдали лишь два к моменту обсуждения... Где, когда и кому удавалось точно по графику издавать многотомники, да еще по гуманитарным наукам?

И вот после этакого, казалось, более, чем мы сами, заинтересованного обсуждения Ученый совет, тайно голосуя, забрасывает меня черными шарами...

Пришлось пережить и это. Когда счетная комиссия объявила результаты голосования, зал заседания будто мгновенно вымело ветром. Члены Ученого совета буквально разбежались. Так бегут с места убийства... Совершавшие его это чувствовали. Остались на месте Г.Недошивин, который в изумлении не мог говорить, и Котовская, которой, как председателю, бежать было нельзя.

Поскольку я ненароком углубился в барабашиаду, то надо закончить о ней, не оставляя вне внимания следующий момент. Ученый совет — одно, а коллегия ИИИ — другое. Коллектив буквально восстал против Ученого совета. Произошло это на институтском собрании в середине мая 1977 года. Случай редкостный. Выступило несколько именно наиболее уважаемых ученых: М.Бархин, Г.Недошивин, Н.Шахназарова, М.Строева, И.Виноградов и др. Собрание решительно поддержало выступивших, предъявивших Ученому совету прежде всего нравственный счет: результат голосования оказался (как и за девять лет перед этим на защите диссертации в ИМЛ АН СССР) прямо противоположным характеру открытого обсуждения теми же людьми.

Собрание коллектива ИИИ, не имея права отменить итоги голосования Ученого совета, однако, потребовало сохранить меня на работе в ИИИ. Такое решение было принято единогласно. И опять никто из членов Ученого совета не легализовал себя в качестве возражающего...