Георгий Куницын - Марксизм в России начинался со лжи

Плеханов расхваливал Герцена и Чернышевского со всей силой своего литературно-публицистического, философского таланта, но — никак не за то, что действительно самое большое открытие XIX в. для России было сделано ими, и не за обоснование ими «русской альтернативы». А ведь если смотреть шире, то именно это и было их предсказанием различных и притом национально самобытных путей общественного развития в неодинаковых условиях жизни людей!

Маркс, стало быть, и не открывал «русской альтернативы» раньше самих русских ? Несправедливо отнесясь в чем-то к Герцену, он со всей откровенностью признал приоритет , по крайней мере, Чернышевского — в обосновании самобытного «русского пути». Долгие годы изучая Россию, Маркс внес весьма и весьма важные дополнения в концепцию Чернышевского — ранее я уже писал Вам об этом подробно.

К сожалению, российские «марксисты», пошедшие за Плехановым (а потом и Ленин), постарались дезавуировать как раз это провидение Чернышевского. И для российских мыслителей был тем самым поставлен почти что фатальный предел: если кто-то не признает, что решающую роль в судьбах России сыграет пролетариат (причем и не свой, поскольку его мало, а именно западноевропейский), то и не может такой мыслитель претендовать на научность своих выводов... Разве не этим занимались и Вы лично?

«Домарксизм» Герцена и Чернышевского трактовался Плехановым и Лениным, в сущности, как научная и социальная незавершенность их мировоззрения.

Прежде чем перейти к анализу ситуации, в какой возникли трагические заблуждения именно Ленина (а в них отразилась и объективно их определила собой трагедия самой России), я бы хотел по возможности обозначить наиболее важные моменты, которые характерны были для концепции Чернышевского — Маркса. К несчастью, они были или не замечены Лениным, или от него все-таки утаены. Новый российский «чародей», будущий кумир масс, Ленин входил в жизнь и историю, органично сконцентрировав в себе помутившееся сознание России… Кто вообще в жизни больше понимает, тот, оказывается, больше же и заблуждается! Со времен Сократа известно: у любого человека заблуждения доминируют над его даже великими прозрениями. У любого! Даже гений увлекает массу больше своими и чужими предрассудками , чем истинами...

Потому, именно потому и человеческий прогресс трагичен в целом — именно как прогресс. Темнота проникает внутрь всякого прогресса много глубже, чем свет. Нас с Вами интересует здесь, надеюсь, прежде всего свет — имею в виду в понимании людьми российского прогресса (противоречивого в масштабе поистине материкового величия нашей страны — с ее полутора сотнями наций и народностей).

Да, досточтимая Раиса Павловна, самое главное было уже открыто и осмыслено в прошлых и возможных судьбах России именно в то время, когда Ленин только еще вступал на политическую арену. Но, повторяю, это не коснулось его тогдашнего во многом неверного понимания хода особенно российской, а также мировой истории . Скрытого от него Маркса он тогда самостоятельно еще и не мог дополнить осмыслением специфики нашей страны.

Вне поля зрения Ленина по меньшей мере осталось, во-первых, то (особенно четко сформулированное Марксом, наметившееся уже и у Чернышевского) положение, согласно которому в Западной Европе сложилась своя особая социальная специфика: составляющая всеобщую ступень в развитии всех «свободных народов» «архаическая» поземельная община здесь — именно в Западной Европе — переросла в подворную общину с частной собственностью на землю, а потом — и в парцеллярное, индивидуальное, частное же владение землей. Суть этого всемирно-исторического по значению факта заключается в том, что уже тысячу лет назад в Западной Европе земля стала частной собственностью крестьян и феодалов (а в Древней Греции и Древнем Риме это произошло и того раньше). В России же земля так и не стала частной собственностью большинства крестьян . Даже будучи выкупленной (после реформы 1861 г.), она все равно чаще всего крестьянами возвращалась общине. Таков был образ мышления их.

Стало быть, в Западной Европе уже тысячу лет назад исчезло главное препятствие на пути к капитализму, а в России коллективистская община только в 1920-е гг. (при советской власти) достигла самой высокой точки своего в то время действительно беспрепятственного развития (в 1921—1928 гг.).

Я писал уже Вам о том, что Великая Октябрьская — это именно общинная революция. Потому она и победила! Военный «коммунизм», вторично (первый раз — в 1918 г.) введенный на этот раз в виде сплошной коллективизации (артелизации), оказался смертельным врагом свободной и демократической русской общины. Об этом, впрочем, — в дальнейшем.