Петр Котельников - Меч от Дамокла. Исторический роман. Том I

И как в мифе о Потифаре и Иосифе, царь Петр приближает Виллима к жене своей, из своих адъютантов переводит молодого красавца в окружение императрицы делая его камер-юнкером Её Импетраторского Величества. А далее Виллим Монс благодаря своему обаянию и деловитости, делает быструю карьеру: его назначают управлять имениями царицы, он становится камергером двора и, наконец, любовником жены императора

Наверное многие при дворе знали, что происходит на дворцовой половине императрицы, но не Государь…

В руки Андрея Ивановича Ушакова, начальника тайной розыскной канцелярии попало «подмётное» письмо, указывающего на многочисленные служебные нарушения и взятки, осуществляемые Виллимом Монсом. В числе дающих молодому человеку взятки оказались первейшие сановники империи: Меншиков, Ягужинский, Головкин… Все они называли в письмах своих Монса: «благодетелем», «патроном», «любезным другом и братом». Андрей Ушаков, обладавший огромными правами сыска и ареста, произвёл обыск в апартаментах Монса. В руках начальника тайной розыскной канцелярии попала огромная масса бумаг: пошленькие стишки, любовные записочки от многих придворных дам, письма вельмож с просьбами, исполненными подобострастия и унижения… Но, когда Ушаков увидел среди бумаг те, которые бросали тень на монархиню, он прямо обратился к самому Государю. Когда Петру осенью 1724 года принесли донос на злоупотребления и взятки Монса по службе, он еще ничего не подозревал. Но, когда он стал с ними знакомиться, глаза его кровью налились, а руки захрустели в кулаки сжимаясь Те, кого он товарищами своими звал, Монсу бесчисленные дорогие подарки делали, давали подношения деньгами, вещами, даже деревнями! Нетрудно было понять, в чем секрет столь могущественного влияния камергера императрицы-наследницы российского престола.

Государь умел сдерживать порывы души страстной, если дела требовали спокойствия и размышления. Времена, когда он следовал порывам души, уже прошли.

Письма, записки, обрывки бумаг… А под ними подписи и подписи: Долгорукие, Голицыны, Черкасские, Гагарины, граф Головкин, баронесса Шафирова, Артемий Волынский и многие другие..

…И самые запутанные, самые «неправедные» дела быстро решались…

Даже всесильный Александр Данилович Меншиков не раз обращался к Монсу, дарил ему породистых лошадей, кареты…

Петр устал от безудержного воровства своего некогда любимого Данилыча. И опять он попался на поставках сукна для армии. Вспомнил государь, как недавно Катя просила за Меншикова. И вспомнил он, что сказал тогда жене своей: «Если, Катенька, он не исправится, то быть ему без головы. Я для тебя на первый раз прощаю».

Схема была отработана и проста: просители обращались к Виллиму Монсу, зная, что любовница не откажет ему. А просьбам императрицы противостоять Петр не мог, всегда удовлетворяя их – ибо любил ее. А она хорошо об этом знала!

И понимал Государь, что юности противостоять трудно… весь он в делах и заботах, постоянно в разъездах, к тому же стал часто и тяжело болеть. Ему, Петру, 54 года, а Монсу нет еще и тридцати. Да и Катенька только на четыре года старше Виллима. Очень красив Монс, воспитан, умеет развлечь скучающую государыню. Умом все понимал Петр, а вот сердце разрывалось от обиды. Но сдерживал себя. Закончив разборку «документов», царь решил, что наступила пора и с Монсом поговорить. 8 ноября 1724 года Пётр ужинал у Екатерины. Монс в тот день был в ударе и, по словам саксонского посла Лефорта, «долго имел честь разговаривать с императором, не подозревая и тени какой-нибудь немилости». Не заметила ничего неприятного и Матрена Балк, сестра Монса, писавшая от имени императрицы любовные послания Виллиму, поскольку императрица писать сама не умела, а только диктовала. Царь шутил, позволяя шуту Балакиреву, замешанному в деле Монса, шутки отпускать, как это он всегда делал преуморительно. Шуты дураками не бывают, а Балакирев давно в сане придворного шута находится и знал хорошо, что ему дозволено, а чего – нет!