Петр Котельников - Не судимы, но осуждены. Том I

Шекспир не ведал о гвозде Александра Дюма, на котором тот, из-за отсутствия вешалки, вешал свои произведения, легко, по своему усмотрению, обращаясь с историческим материалом. Однако незнание этого не помешало великому драматургу также легко обращаться с историческим материалом, подвешиваемым на такие же гвозди для всеобщего обозрения.

Обыденное, пусть это будут светлые картины бытия, ненадолго приковывает к себе внимание и сохраняется в заказниках лиц одухотворенных, служащих истине. А большинству страсти подавай, да побольше, да так, чтобы заставляли сердце замирать и до обморока доводить. Вот и видим мы в настоящее время, что писатели прошлого, называемые романтиками, почти не истребованы. Зато полки книжных магазинов ломятся под тяжестью детективов. Как ни странно, в них ничего детективного и не осталось, кроме потоков крови и великого множества абсолютно бессмысленных убийств… Не отрицаю, что, возможно, время просеет весь этот хлам и выберет из него что-то стоящее. И память поколений, возможно, в основе своей будет иметь все-таки исторические факты. Но, по всей вероятности, исторические факты будут искажены до неузнаваемости, поскольку они фильтруются через сознание человека, пишущего, индивидуальностью оценки обладающего.

В таком виде к нам из глубины веков пришли события, трактуемые великим Шекспиром, использовавшим для своих произведений исторические хроники.

Большая группа английских историков и политиков начала кампанию по реабилитации короля Макбета, утверждая, что его несправедливо очернил гениальный Вильям Шекспир.

Понадобилась тысяча лет, отсчитанных историей человечества, после рождения шотландского короля Макбета, имя которого стало символом несчастий и религиозных предрассудков, чтобы заявить о том, что Шекспир создал неверное представление о нем как об амбициозном и беспощадном тиране, да еще и находившемся «под каблуком» своей жены – леди Макбет. Реальный Макбет не был «убийцей-мясником и мужем злокозненной королевы», а был мудрым правителем процветающей объединенной Шотландии XI века. Кстати, он был истинным христианином и всячески способствовал распространению христианства. Да и историческая фигура леди Макбет совсем иная, чем это представлено в трагедии Шекспира. Истинная леди Макбет носила имя Гроух и была дочерью шотландского короля Боэда. Она согласно законам престолонаследия того времени должна была наследовать престол. Правда, отец ее нарушил закон, объявив своей наследницей вторую жену, носящую также имя Гроух. Для удобства назовем ее Гроух Старшей, хотя по возрасту мачеха не намного превосходила свою падчерицу.

Действия короля, нарушившего закон престолонаследия, возмутили тана Морийского Гилкомгайна, женатого на Гроух Младшей. И он был прав, так как через жену, дочь короля, он имел все основания стать королем Шотландии после смерти Боэда. Собрав войско, он направил его против тестя и убил его в бою. Жена короля Гроух Старшая в свою очередь собрала большое войско и вторглась во владения тана Морийского. Убийца мужа был убит. Гроух Младшая вынуждена была искать защиты у своего двоюродного брата тана Роского Макбета. Находясь у него, она стала его женой и, как говорят шотландские хроники, – брак был заключен по любви. Макбет через Гроух получил права на шотландский престол, хотя имел на него права, будучи внуком короля Шотландии Малькольма II.

Да и не подталкивала она своего мужа к бесчестным поступкам, хотя и могла бы делать это, поскольку к тому времени шотландский престол, обладая весьма сомнительными правами на него, захватил двоюродный брат Макбета Дункан. Под пером Шекспира Дункан значительно постарел, стал добрым и великодушным государем, хотя исторический Дункан был и молод, невежествен, вспыльчив и безрассуден, Против него не раз поднимались восстания.

Английские историки считают, что легенда о Макбете, которую использовал Шекспир в своей пьесе, была создана шотландскими бардами. Барды под влиянием клана, соперничающего с кланом Макбета, переврали его деяния для того, чтобы бросить тень на весь его род. Такое прежде бывало повседневно.