Виктор Еремин - О Марусе Климовой и другие истории из мира интриг и интриганов

Сторонники второго течения настаивали на том, что «Церковь должна быть в тесной связи с действующей властью и всячески поддерживать её – морально, идеологически, политически, духовно. В свою очередь государство призвано укреплять положение церкви в обществе, её духовный, экономический, социальный статус, в том числе вкладами в монастыри и наделением земельными угодьями. Святость понималась не как личное самоусовершенствование и возвышение индивидуального религиозного духа, а как обрядовое благочестие, внешняя суровость и аскетизм». Вождём второго течения во времена Ивана III стал игумен Волоцкого монастыря Иосиф [25] Иосиф Волоцкий (1439–1515) происходил из богатой семьи землевладельцев в удельном Волоцком княжестве, которое было вотчиной брата Ивана III – князя Бориса Волоцкого. В миру его звали Иван Санин. Монахом был и его брат – Ростовский архиепископ Вассиан Рыло. В 1479 г. Иосиф основал в Волоколамске, к северо-западу от Москвы, общежительный монастырь во имя Успения Божией Матери и стал его игуменом. Монахи должны были много трудиться, изнурять себя постом и ночным бдением, как можно больше молиться. Монастырь быстро разбогател и имел огромные земельные владения. Это давало возможность осуществлять щедрую благотворительность. В голодные годы монахи кормили до 600–700 человек в день и основали приют для 50 детишек. Игумен утверждал, что лично монах должен быть бедным, а вот монастырь – богатым, чтобы на полученные средства мог помогать нуждающимся. Когда в великокняжеской семье начались раздоры из-за Новгорода, Иосиф встал на сторону князя Бориса, отчего долго пребывал в немилости у Ивана III. Лишь со временем ему удалось получить милость государя. Иосиф Волоцкий написал знаменитую книгу против ереси жидовствующих – «Просветитель». Именно он убедил Ивана III в опасности этой ереси, призвав его: «Грешника и еретика руками убити или молитвою едино есть». Он отрицал возможность покаяния еретиков и требовал пожизненного заточения их в тюрьму. Иосифляне настаивали на введении в княжестве инквизиции наподобие «гишпанской». . От имени Иосифа Волоцкого приверженцы второго течения получили название «иосифляне».

Философии нестяжателей и иосифлян положили начало разделению русского общества на его народное большинство и на противостоящую ему малую элитарно-властную группу. Разделение это, равно как и философии нестяжателей и иосифлян не изжиты по сей день. На рубеже XV–XVI вв. оба направления противостояли друг другу, причём противостояние это принимало всё более и более воинственный характер со стороны иосифлян. В отличие от нестяжателей, иосифляне фанатично тяготели к методам католической инквизиции и требовали выявления еретиков и сожжения их на костре по примеру испанской инквизиции. Нестяжатели, наоборот, призывали к умиротворению и прощению заблудших, за что многие из них и поплатились: иосифляне огульно объявили ряд нестяжателей тайными еретиками.

Великий князь первоначально поддержал нестяжателей, деятельность которых вела к передаче церковных богатств государственной казне, но со временем, осознав опасность их идей для всей верхушки московской власти, предпочёл перейти на сторону иосифлян.

Вот в таких условиях и поставил Иван III во главе Симонова монастыря – важнейшего оплота митрополита Геронтия своего человека – дьяка Зосиму. К тому времени дьяк уже показал себя приверженцем, даже теоретиком сильной великокняжеской власти, лично преданным Ивану III. Скорее всего, он либо входил в ближний круг великого князя, либо поддерживал с ним добрые отношения. Как бы там ни было, но поставление Зосимы игуменом Симонова монастыря лишило Геронтия возможности в очередной раз сбежать из столицы с митрополичьими регалиями.

Тем временем в начале 1485 г., сразу после Рождества, в Великий Новгород приехал архиепископ Геннадий. Горожане встретили его враждебно. За четыре года до того был арестован и вывезен в Москву последний местный архиепископ Новгородский Феофил. Через три года его силой заставили отречься от сана, а затем старец умер по неведомым причинам. Геннадий оказался вторым по счёту ставленником Москвы в Новгородской и Псковской епархии. Предшественника его архиепископа Сергия новгородцы за полгода так затравили и засмеяли, что бедняга, прикинувшись сумасшедшим, сбежал в Троице-Сергиев монастырь, где потом жил в покое и здравии ещё двадцать лет. Отдадим должное Геннадию – архиепископ не раскис, быстро и крепко взял духовное стадо в кулак и с усердием окормлял его следующие девятнадцать лет. Но чего это ему стоило!