Виктор Гюго - Возмездие. Поэма

О небо! Мы здесь с миром и не хотим войны,

И всяк свою работу вершит в погожий день,

Поэт благообразный воспел труды людей,

Трибун громкоголосый вещал до хрипоты,

Ломались эшафоты и троны, и щиты,

И с каждым днем слабели страданья и вражда,

Перед людьми открылась священные врата,

И Франция шагает, в груди огонь святой,

Но вот, пришли те люди, страны позор живой,

Бандит, елеем мазанный, водою окроплен,

И эти негодяи, несут резню и стон,

Убийство, кровь и смерти, все ужасы войны,

Засеяли невзгодой судьбу родной страны.

О, господи, помилуй! Дрожишь, как будто, весь,

Услышав лишь два слова – репрессии и месть,

Я тоже вне закона, в тернистых берегах,

Печальный, я мечтаю, сжав голову в руках,

Я чувствую порою, подняв свое крыло,

Что скоро дни настанут, в них верилось давно!

Громада с ясным взором и пылкою душой,

Мятущиеся люди взывают: Ангел мой!

О, муза! Революция! Тебя я не постиг,

И гневом беспощадным горит твой гордый лик,

А род людской, поддавшись злодеям, подлецам,

Лишь о спасеньи молит, припав к твоим ногам.

Ах! ты разделишь, Дева, мучительную боль,

И с матерью божьей поделишься судьбой.

Выносливый трудяга, рабочий полугол,

И жнец, посланец Бога, не зря сюда пришёл,

Чтоб выкосить бы за день столетья нищеты,

Без страха и упрека, он с правдою на «ты»,

Под стать легионеру, что славится в веках,

Ты победил Европу, зажав в своих руках

Властителей коварных, их сокрушил навек,

Ты создан, чтоб собою предвосхитить рассвет,

Ты тот, кто злым террором свободу защитил,

Необходимость эту ты на себя взвалил!

В истории ты светишь, как яркая звезда,

Ты – ДЕВЯНОСТО ТРЕТИЙ и будешь им всегда!

Ничто не будет ярче и пламенней, поверь,

Ты был рожден режимом, где ужас входит в дверь.

И воспитанье это, где дух свободы жил,

Имело все же силу в тебе, монархий сын,

Взращен плохим примером и нравами отцов,

Они в тебя вложили бунтующую кровь,

Не знал ты, что все это приносит боль и зло,

В ней ненависть со смертью смешалась заодно;

И сбросив Капетингов, тиранов, королей,

Боролся против них и бился, не жалея,

Сегодня мы ликуем благодаря тебе,

Свободы сын! Мы знаем путь к праведной судьбе,

Чтоб Франция хотела всегда и навека,

Чтобы любовь струилась по дремлющим брегам,

Святой закон Христа и братства чистота

Сияли бы над небом, как ранняя звезда.

Возлюбим же друг друга! С надеждой на устах,

Мы станем братством ангела в божественных лучах.

И святость этой веры нам освещает путь,

Чтоб даже и во гневе не меркла эта суть.

И принципам свободы наш разум подчинен,

Так мало – победить… В веках остаться – всё!

Итак, схватив злодея, дрожащего в тиши,

Мы наказаньем этим возмездие свершим.

Позор, не смерть. Покроем забвением те дни,

Былое королей навеки упразднив,

Страданья и пытки, и виселицы грех,

И будущему нации вернем счастливый век.

Где счастьем или горем владеет вечный мир,

Согласие, в объятьях нас всех объединив,

Опустит перед нами почтенную главу!

О! Хоть бы не сказать простому бедняку,

Что его путь к согласию так труден и далек,

О чем гласил Вольтер и что пророчил Бог,

Что все это – неправда, и меч войны сложив,

Наш век проклял понятие – благочестиво жить.

Увы! Достаточно уже поры бесчестной этой,

Чтоб потерять казну, набитую монетой!

Что ж, можно строгим быть и слыть скупым притом,

И пусть не говорят, что лишь ради него,

Корзину с гильотиной, что ранее по праву

Февраль отбросил прочь в зловонную канаву,

Вернул на место вновь, и на твоих глазах

Сверкает снова нож в мозолистых руках.

И укрепив свой постамент среди немых надгробий,

Она вернула нас на землю из утопий!

IX

Ты, что читаешь Ювенала, зазнавшегося от таланта,

Иль свет в глазах твоих сияет от гения

блистательного Данте,

Негодования муза пусть станет твоей частью,

Воздвигнем над империей, сверкающей от счастья,

Поэзии венок. И озарив триумф лучами света,

Найдем позорные углы, чтобы рожден был эпос!

Когда, затем, чтобы почтить тирана,

Твои колени, Франция, согнутся,

Раздастся звучный голос из тумана,

Посаженные на цепь содрогнутся.

И тот изгнанник, что считая звезды,

Взирает на морской пучины сон,

Он, также как и те, что тонут в грезах,