Антон Василенко: Спасти и отомстить! История Еврейской Бригады 1944—1946

Пока вопрос о создании отдельной еврейской боевой единицы оставался нерешенным, количество еврейских добровольцев в регулярных частях британской армии увеличилось. К уже имеющимся частям, укомплектованным жителями Палестины, добавились новые траншейные и пехотные роты, одна гвардейская рота, подразделение спецназа «Коммандо-51», а также большое количество инженерных, строительных и вспомогательных частей. Но ни одно из этих подразделений, за исключением «Коммандо-51», совершившего рейды на итальянские позиции в Северной Африке, Судане и Эритрее, не участвовало в серьезных операциях как боевая единица. А ведь именно к этому стремилось большинство палестинских евреев. Деятельность уже существующих частей Buffs также свелась к выполнению вспомогательных задач – охране военных объектов и патрулированию территории. После капитуляции Италии англичане расформировали и «Коммандо-51», а его бойцов распределили в разные части британской армии.

Еще одной формой участия палестинского ишува во Второй мировой войне стало создание на территории Эрец-Исраэль собственных сил самообороны. В 1939—1940 годах структура «Хаганы» расширилась – появился Генеральный штаб, а все участники подполья разделились на три формирования: полевые части («Хиш»), сторожевые части («Хим») и «народное ополчение». Территорию Эрец-Исраэль разделили на восемь условных областей, во главе каждой стояла отдельная командная группа. Были созданы два новых подразделения: молодежные отряды «Гадна» и ударная боевая группа «Пальмах». Именно «Пальмах» стал самым важным проектом «Хаганы» в годы Второй мировой войны, имевшим впоследствии отношение к деятельности Еврейской Бригады.

15 мая 1941 года Центральное командование «Хаганы» приняло решение о создании девяти ударных отрядов «Пальмах». Сокращение от ивритского словосочетания «плугот махац» («ударные роты») и дало название этой военной организации. В отличие от остальных частей «Хаганы» «Пальмах» находился на легальном положении и сотрудничал с британскими колониальными властями.

Подготовка бойцов к участию в диверсионных операциях началась задолго до объявления о создании ударных рот. Зимой 1941 года тридцать бойцов «Хаганы» отправились на курсы, проводимые возле реки Яркон в Тель-Авиве. Там они прошли подготовку к осуществлению диверсий на нефтеперегонном заводе в ливанском Триполи. И уже через три дня после создания «Пальмаха», 18 мая 1941 года, 24 пальмахника-диверсанта отправились в Ливан. Группа провалила задание – ее уничтожил французский патрульный отряд.

7 июня 1941 года началось британское вторжение в Сирию и Ливан, во время которого бойцы «Пальмаха» выступили в роли проводников и диверсантов. Пальмахники перерезали телефонные провода, связывавшие передовые части вишистов с тылом, участвовали в захвате моста через реку Литани, полицейского участка, расположенного недалеко от реки, и других объектов тактического значения.

Зимой 1942 года, когда войска немецкого генерала Эрвина Роммеля одержали ряд значимых побед в Северной Африке, и над Палестиной нависла угроза реального вторжения, руководство «Пальмаха» разработало и представило командующему британскими войсками в Палестине и Трансиордании генерал-лейтенанту Генри Вильсону план обороны и партизанской войны на территории ишува. Согласно этому плану Хайфа и окрестности, Хайфский залив, гора Кармель и цепь галилейских возвышенностей становились системой естественных фортификаций для палестинских евреев, эвакуированных внутрь обозначенной территории. Во время подготовки к возможной обороне Палестины «Пальмах» создал два особых подразделения: «немецкий отдел» и «арабский отдел». Бойцы этих подразделений были евреями, которые выглядели как немцы и арабы и свободно разговаривали на немецком и арабском языках соответственно. В случае оккупации Палестины немецкими войсками они планировали раствориться среди оккупационных войск и арабов-коллаборационистов для получения разведывательной информации и осуществления диверсий. « Нужно было думать на немецком, видеть сны на немецком – всё должно было быть на немецком. Мы будили своих товарищей ночью и говорили: „Привет!“ И если ты отвечал на иврите, то это было очень плохо. Потому что мы очень старались снова стать немцами. Когда мы говорили между собой в лесу, где мы жили в нашем маленьком лагере, мы говорили на немецком языке. Но работали-то мы в кибуце. Значит, в лагере приходилось разговаривать на немецком, а в кибуце – на иврите. Это было очень противоречиво, очень тяжело для нас », – вспоминает участник «немецкого отдела» Оли Гивон.