Алексей Кара-Мурза - Знаменитые русские о Флоренции

Посмотрели гости и сокровища галереи Уффици, сочетавшей в себе государственную канцелярию и хранилище раритетов:

«Потом были в казенных в одиннадцати палатах, показывали премногое сокровище золота, серебра, дорогих каменьев, разных шкатул с каменьями, разных живописных картин, ружья и седел разных государств, в чем состоит великое богатство и наблюдается чистота…»

С особой бережностью хранились в Уффици документы Флорентийского собора 1439 г., на котором была заключена уния между католической и православной церквами: «Показывали бывшего во Флоренции собора описание на великом листе, на котором цесарь Греческий и все, кто были на оном соборе, подписали свои имена своими руками». Шереметева, по-видимому, этот документ особенно заинтересовал, и он попросил снять ему копию, каковая была сделана и вручена ему перед отъездом.

Накануне отбытия Шереметева из Флоренции все тот же аббат Франциск от имени Козимо III преподнес ему в подарок драгоценную «шкатулу»: «оная шкатула резная, оправлена серебром, а в ней два ящика со многими лекарствами». Шереметев в свою очередь тоже одарил гостеприимных хозяев: «И боярин оного присланного дарил: две пары соболей да косяк камки – ценою в пятдесят рублев; а возницам княжим, и лакеям, и скороходам дано дватцать червонных».

15 июня 1698 г. русская делегация выехала из Флоренции в Венецию, где собралось к тому времени немало русских в ожидании царя Петра Алексеевича, путешествовавшего по Европе в составе «Великого посольства».

По-видимому, по заданию Петра Шереметев задержался в Венеции до 10 августа, потом почти месяц вел переговоры в Вене, где император Леопольд I «слушал с любопытством рассказ Бориса Петровича, в особенности, об Италии и Мальте; желал, чтобы полученный им орденский знак поощрил его к новым подвигам, полезным для всего христианства».

Побывав затем в польских землях и Киеве, Шереметев возвратился в Москву лишь 10 февраля 1899 г., представ перед царем Петром «в немецком платье, с Мальтийским командорственным крестом и драгоценной шпагою». После этого царь приказал записать во всех официальных бумагах, касаемых Шереметева, что «титло его, сверх боярского достоинства, еще получило приращение, и как в Боярской Книге, в Росписях и других бумагах, так и сам бы он писался: Боярин и Военный свидетельстьвованный Мальтийский Кавалер».

Петр Андреевич Толстой (1645 – 7.02.1729, Соловецкий монастырь) – государственный деятель, дипломат, мемуарист. Родственник князей Милославских, он во время московской схватки за власть в 1682 г. опрометчиво примкнул к партии царевны Софьи, возбуждая стрельцов против Нарышкиных, но вскоре перешел на сторону молодого царя Петра Алексеевича. Во второй половине жизни – один из ближайших соратников Петра Великого.

В 1697-1699 гг., чтобы искупить ошибки прошлого и заслужить доверие Петра I, немолодой Толстой, будучи уже дедом, ездил на собственные средства в Европу для овладения особо ценимым царем корабельным мастерством. Побывал в Польше, Священной Римской империи, Венеции, Милане, Папской области, Неаполе, на островах Сицилия и Мальта, о чем оставил подробный «Дневник», известный как «Путешествие стольника П. А. Толстого по Европе 1697-1699».

Петр Андреевич Толстой

Летом 1698 г. Толстой на обратном пути с Мальты, останавливался в Неаполе, потом был в Риме, а затем двинулся на север – в Великое герцогство Тосканское. В отличие от посольства Шереметева, посетившего эти места двумя месяцами ранее, Толстой путешествовал один, как частное лицо, и по дороге во Флоренцию 21 августа 1698 г. заехал в Сьену:

«Тот город великого князя Флоренского зело велик, стоит на высокой горе. В том городе есть высокие каменные здания, изрядным мастерством сделаны. Тот город многолюден; и люди в нем живут изрядной политики, честные особы, ездят в изрядных каретах и возники имеют изрядные; также и жены, и девицы того города ездят в каретах же. Торговых людей в том городе много, лавок и товаров в том городе довольно. Монастыри и костелы в том городе изрядного строения…»

Утром 23 августа Толстой добрался до Флоренции, не подозревая, что город еще был полон слухов о знатных «московитах», недавно здесь гостивших и удостоившихся почетного приема у самого великого герцога: