Мария Арбатова - Неделя на Манхэттене

С конкурса позвонили и назначили встречу в театре Ермоловой. Перед означенным кабинетом сидела очередь немолодых кассовых драматургов, собравшихся стать «новыми голосами из России», но меня почему-то вызвали без очереди. Американский режиссёр, руководивший конкурсом и бойко лопотавший по-русски, предложил написать заявку на полнометражную пьесу, которая стала бы продолжением приглянувшейся ему одноактовки.

Одноактовка «Дети подземелья» была о том, как в голландской электричке встречаются русская девушка, едущая на заработки телом, и русский эмигрант, выдающий себя за американского профессора. Режиссёр махал руками, брызгал слюной и утверждал, что это история покруче «Кабаре». Америка – страна эмигрантов, и над пьесой будут сперва рыдать во всех театрах страны, а после голливудской экранизации во всех кинотеатрах мира.

Мы бы не договорились, но американец предложил немедленно заключить договор и выдать аванс. Я была свежеразведённой матерью двух подростков без всяких видов на алименты и согласилась подписать договор, но не на заявку, а на полнометражную пьесу. Американец достал образец договора и протянул сто долларов, авансировав полнометражную пьесу суммой, которую герой одноактовки «Дети подземелья» предлагал героине за один коитус.

Стало ясно, что конкурс с тряпочной растяжкой – афера, американец держит нас за лохов, но осталось загадкой, зачем это ему? Договор скрепили подписями директор театра Ермоловой Марк Гурвич и завлит театра Нонна Голикова – внучатая племянница Любови Орловой, «киномамы» Джеймса Паттерсона. Чикагский режиссёр улетел с мешком русских заявок, а я принесла обещанную пьесу Марку Гурвичу, и он торжественно и постранично отправил её в Америку факсом.

Прошел месяц, полгода, год… ответа не было! В сохранившемся договоре – жемчужине моего архива – от имени и на бланке некоего «Органик театра» (Чикаго, Иллинойс) на месте имени-фамилии американского режиссёра, стояло небрежное каля-маля, в котором с трудом угадывалось имя Ричард.

А потом из Янгстоунского университета приехала славистка Мелисса Смит, предок которой приплыл в Америку именно на судне «Мэйфлауэр». Она стала подолгу жить в России, смотреть с нами бомбёжки Югославии и кричать собственному отцу в телефонную трубку: «Они врут вам по телевизору! НАТО убивает мирных жителей!» Короче, совсем обрусела.

Мелисса перевела две мои пьесы, включая ту, что была написана для «Органик театра», и позвонила туда. Но ей ответили, что никакого конкурса «Новые голоса из России» сама «Chicago’s Organic Theatre Company» не проводила и не планирует. А этот самый Ричард действительно у них работал, но уволился и уехал в Россию, которая его так вдохновила, что он сочинил мешок заявок на сценарии для Голливуда, и с одной из заявок уже начали работать.

Мы долго хохотали не столько над этим, сколько над собой. А через несколько лет Мелисса случайно узнала, что Ричард внезапно умер. Дождался ли он голливудской экранизации по ворованной российской заявке, так и осталось тайной. И Мелисса Смит извинялась за него от имени всей Америки и уговаривала меня съездить в Янгстоун на премьеру другой моей пьесы, но мне было некогда.

Потом артисты и писатели стали летать в США «поживиться на ностальгии», и один американский продюсер, выговаривающий букву «р», как в плохом еврейском анекдоте, уболтал меня по телефону на гастрольный тур. Перечислил десять городов, начал оформлять приглашение и попросил телефоны моих американских друзей, чтоб внести встречи с ними в график поездки. Учившая немецкий в школе, университете и институте, я даже стала листать англо-русский разговорник.

Но из Калифорнии позвонила подруга детства:

– Машка! Наконец мы наболтаемся! Мы с Джерри разгородим огромную комнату Эстер – у тебя будет своя спальня!

– Какую ещё комнату?

– Звонил твой продюсер, сказал, экономит на гостинице и еде, и по всем городам ты будешь жить и питаться у друзей. Я ж понимаю, у вас в России совсем нет денег!

А на следующий день я узнала от писательницы, провезённой этим продюсером по Америке, как он таскал её из штата в штат на машине, кормил пакетами из Макдоналдса и спихивал на ночлег «к своим». Поняв, с кем имеет дело, писательница требовала гонорар перед каждым выступлением.

– Вы шо мне не вегите пго деньги?

– Не верю!

– Остановите любого гуского на Бгайтоне и спгосите его за меня!

– Деньги, или я не выйду на сцену!

– Но я не дегжу с собой такой кгупной суммы, мы, амегиканцы газмещаем такие суммы на кагточке!