Михаил Семиряга: Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941

Советские историки (В. А. Анфилов, Л. А. Безыменский, В. М. Бережков, Ю. Н. Зоря, В. Л. Израэлян, В. И. Дашичев, Н. А. Кирсанов, Ф. Н. Ковалев, В. М. Кулиш, Г. А. Куманев, Н. С. Лебедева, А. Н. Мерцалов, Р. А. Мюллерсон, А. С. Орлов, Д. М. Проэктор, О. А. Ржешевский, А. М. Самсонов, П. П. Севостьянов, В. Я. Сиполс, Н. Д. Смирнова, C. З. Cлуч, С. А. Тюшкевич, В. М. Фалин, А. О. Чубарьян, А. С. Якушевский и другие) в журналах и газетах опубликовали интересные, хотя в ряде случаев и спорные статьи.

Принципиальное значение для оценки событий 1939 г. имеет сообщение Комиссии по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 г., сделанное ее председателем А. Н. Яковлевым на II Съезде народных депутатов СССР[ 1], и соответствующее постановление Съезда, а также статья первого заместителя министра иностранных дел СССР А. Г. Ковалева, убедительно подтвердившая существование секретного протокола к советско-германскому договору от 23 августа 1939 г.[ 2]

В последние годы историки В. Г. Федоров, Н. И. Барышников, В. Н. Барышников, А. Г. Донгаров, А. С. Орлов опубликовали интересные исследования по истории советско-финляндской войны 1939–1940 гг. Благодаря работам В. К. Абаринова, Ю. Н. Зори, Н. С. Лебедевой, А. С. Парсадановой, А. С. Прокопенко стали проясняться обстоятельства преступления в Катыни. Важное значение имеют изданные Министерством иностранных дел СССР в 1990 г. документы и материалы о кризисе в 1938–1939 гг. и сборник документов об отношениях СССР с Латвией, Литвой и Эстонией по сообщениям советских полпредов в этих странах. В итоге вырисовываются четкие контуры картины реальных событий того сложного и противоречивого периода, хотя, конечно, далеко не все тайны раскрыты и еще немало белых пятен. Нас по-прежнему волнуют вопросы: почему провалились англо-франко-советские переговоры; была ли альтернатива советско-германскому договору о ненападении; какую войну вели Англия и Франция; кто и зачем делил Польшу в сентябре 1939 г.; какие интересы преследовал Советский Союз в Прибалтике и Бессарабии; кому нужна была советско-финляндская война; преступление в Катыни; как Гитлер готовил войну против СССР.

Цель настоящей работы состоит в том, чтобы, опираясь на имеющиеся источники, показать, как вписывалась сталинская внешнеполитическая концепция в предвоенный политический кризис и как она соизмерялась с политикой Англии, Франции и Германии. Разумеется, не хотелось бы терять надежды на то, что в скором времени объединенными усилиями специалистов удастся все же провести всесторонний и глубокий анализ «советского фактора» в событиях того далекого предвоенного времени. Предлагаемые исторические очерки по своему содержанию несколько выходят за рамки названия. Не ко всем описанным в них событиям имел непосредственное отношение рабочий орган советской внешней политики – дипломатическое ведомство.

Часть очерков в 1988–1990 гг. была опубликована в советской и зарубежной печати. Данной работой автор намерен внести свой скромный вклад в благородное дело научного освещения событий, предшествовавших Великой Отечественной войне советского народа, 50-летие начала которой отмечается в этом году.

Начало предвоенному политическому кризису положил сговор Англии и Франции с фашистскими странами – Германией и Италией в Мюнхене в сентябре 1938 г. Мюнхен поставил мир перед серьезной угрозой, объективно поощрял агрессора выдвигать все новые требования. Даже в правительственных кругах Англии и Франции не все однозначно приняли Мюнхенское соглашение. Опытные политики предостерегали о его возможных опасных последствиях. Так, постоянный заместитель иностранных дел Великобритании А. Кадоган заявил советскому полпреду И. М. Майскому, что «результатом Мюнхена, по всей вероятности, будут новые и гораздо более серьезные европейские осложнения в ближайшем будущем»[ 3]. И. Риббентроп, недавно назначенный министром иностранных дел Германии, был недалек от истины, когда, комментируя итоги мюнхенской сделки, заявил: Чемберлен «сегодня подписал смертный приговор Британской империи и предоставил нам проставить дату приведения этого приговора в исполнение»[ 4].

Что же касается Советского государства, то к середине 30-х годов оно, хотя и не всегда последовательно, демонстрировало свое миролюбие и заинтересованность в мирном сосуществовании с капиталистическими странами. Однако набиравшие силу в эти годы террористические методы руководства во внутриполитической жизни Советского Союза находили отражение и в его международной политике. Особый «сталинский» почерк все более проявлялся во внешнеполитических шагах советского правительства. В принципиальном плане это выражалось прежде всего в том, что советское руководство давало одностороннюю оценку расстановки и соотношения политических сил в мире. Утверждалось, например, что в центре мировой политики стояла борьба двух систем – капиталистической и социалистической. Отсюда формулировался тезис о том, что СССР является крепостью, осажденной врагами, одиноким островком в бушующем океане империализма, который только и выжидает случая, чтобы смыть этот островок с лица земли. Из этого тезиса вытекал вывод, который настойчиво навязывался советскому народу Сталиным, чтобы оправдать его внутреннюю политику: необходимо усиливать эту крепость (т. е. сталинский режим) и всячески поддерживать закрытый характер советского общества.