Жюстин: Этим утром я решила перестать есть

— Да этого не может быть! Жюстин села на диету!

Чем больше надо мной издеваются, тем тверже я держусь. Раньше меня называли «жирной коровой», теперь песенка сменилась:

— Ты страшная, ты ничего не ешь.

Дома за столом сидит мама, и я заставляю себя проглотить немного горячего блюда, но в столовой в коллеже за мной никто не следит, и я могу вообще ничего не есть. Ничего. Я усвоила манеру играть с едой, режу ее и делаю вид, что подношу кусочки ко рту, но, к сожалению, мои уловки заметны. Моя лучшая подруга той поры обо всем догадывается.

— Ты же ничего не съела. Ешь!

Не знаю, на чем остановиться. Не могу это есть.

Сегодня перед холодильником все также: я словно парализована необходимостью выбора. Не знаю, что съесть, и никак не могу решиться протянуть руку ни к фруктовому йогурту, ни к обезжиренному. Я во власти навязчивой идеи. Раньше я с наслаждением ела тушеные почки, приготовленные моей бабушкой, объедалась вкусными домашними блюдами, заглатывала шоколадные пирожные, а теперь меня парализует вид йогурта. Мне нужно произвести в уме подсчеты. Необходимо, чтобы вся съеденная за день пища поместилась в одну чашку, — так я представляю себе максимальную ежедневную порцию еды. В чашку, например, можно положить ломтик ветчины, три стручка горошка и йогурт. Если содержимое превышает объем емкости — это катастрофа. А я уже сбилась со счета из-за этого чертового воскресного обеда. Мне нельзя есть жир, сыр и хлеб, а мясо нужно резать на крошечные кусочки…

В конце концов, все еще сомневаясь, я беру натуральный йогурт, из тех, где ноль процентов жира. Я слышу разочарованный вздох мамы.

— Так ты далеко не уедешь, дочка…

Я спускаюсь в свою комнату в подвале для того, чтобы не слышать новых замечаний, которые, несомненно, приведут к новым спорам. «Жюстин то, Жюстин это…» Далее вмешивается моя сестра Клотильда: «Не знаю, что с ней, она все время плачет». Даже маленькая Жанна подает голос: «Жюстин заболела?»

Что стало с Жюстин? Она была веселой, а стала грустной. Она была толстой, а стала худой. Исчезли пухлые щеки. Зачесанные назад каштановые волосы, полные задумчивости карие глаза. Родители считают мою мечту несбыточной — мечту стать красивой, элегантной, уверенной в себе, носить тридцать восьмой размер джинсов и спокойно встречать взгляды мальчиков, как моя лучшая подруга, которая ест все, что хочет, и не поправляется ни на грамм.

Я прохожу через гараж в свою каморку, которую мне отвели после рождения Жанны. Меня терзает обида. Почему мы не переезжаем в другую квартиру, если нам не хватает места? Об этом не может быть и речи, мы еще не оплатили кредиты. Почему тогда не обустроить мансарду? Об этом не может быть и речи, слишком дорого. Моя мама — продавщица, папа — программист, у нас маленький домик с маленьким садом, мы небедные, но деньги — это постоянная забота, вечная тема, возникающая в конце каждого месяца. Папе надо кормить трех дочерей! И он меня «закормил»… заповедью, которую можно вывесить на двери нашего дома: «Никогда никому ничего не будь должен». У нас все есть, но все рассчитано до копейки.

Мама спускается ко мне, вся в слезах:

— Ты понимаешь? Происходит что-то не то. Ты уже не можешь съесть фруктовый йогурт, а ведь до этого практически ни крошки не проглотила!

Я понимаю, что ей мое поведение кажется ненормальным, а фруктовый йогурт — это ведь чепуха. Только у меня на него не хватило сил. Я смотрела на него, но взять в руки так и не смогла. Я хочу покоя, хочу свободы! Свободы: не есть то, что не хочу есть. Мне надоело притворяться, перебирая вилкой содержимое моей тарелки под неодобрительными взглядами. Мне надоело подчиняться. Надоело быть послушной девочкой, лучшей ученицей в классе. Мне надоел мой отец, который возвращается домой поздно вечером и ест один у себя в кабинете. Надоели споры, чувство ответственности. Надоели воскресенья, заполненные препирательствами. Надоело все, что раньше казалось нормальным. Когда раньше? Сейчас я уже точно не знаю. Слово «надоело» выражает то, чего я не знаю о себе и о своей короткой жизни. Я хочу похудеть, вот и все. Маме, кстати, это тоже не помешало бы. Иногда я ей со злостью говорю об этом. Мне кажется, что после рождения младшей сестры она распустилась. Мне кажется, что папы никогда нет дома, что мы его совсем не видим. Мне кажется, что мама и папа слишком часто ссорятся. Мне кажется, что у них нет согласия между собой. Раньше они говорили, что я слишком толстая, а теперь я стала слишком худой? Я хочу соблюдать свою диету без их вмешательства.