Гей Сэлисбери - Жестокие мили

«Мы узники тюрьмы из снега и льда. Последний корабль уплыл, и теперь наша небольшая община, оставшись один на один с ветрами, тьмой и холодом Севера, может рассчитывать только на собственные силы».

Кертис Уэлч был единственным на сотни миль врачом в этом позабытом богом краю у Берингова моря, и за прошедшие восемнадцать лет он часто наблюдал внезапный, как это бывает на Севере, приход зимы. Здесь было только два времени года: зима и Четвертое июля.

С июля по октябрь Берингово море свободно ото льда и Ном открыт для пароходов и шхун, приплывающих из Сиэтла, который находится в 14 днях пути. В начале ноября море замерзает и свет еле сочится с неба. «Виктория», первый пассажирский пароход, прибывающий весной, и последний, отплывающий осенью, разгружается и отправляется на юг, а город остается отрезанным от мира, если не считать единственной проложенной собачьими упряжками тропы, которая связывает город с внутренними районами Аляски.

Внезапно наступает жестокий холод со снежными буранами, которые длятся по нескольку дней, изоляция становится почти полной, а это способно сокрушить даже самую сильную душу. Каждую осень половина жителей покидала город одним из последних рейсов и не возвращалась до весны. Но Кертис Уэлч оставался. Он так и жил здесь все время, если не считать недолгой медицинской практики на Большой земле во время Первой мировой войны. Уэлч полюбил Аляску сразу, как только приехал сюда в 1907 году, и это чувство только окрепло с годами. Теперь ему было пятьдесят, его золотистые волосы побелели, но остались такими же пышными. Он ждал, когда же наконец закончится массовый исход и уже ничто не помешает его уединению.

До Нома трудно добраться не только зимой. Это точка на карте последнего «фронтира» Америки – Аляски, занимающей площадь почти 600 тысяч квадратных миль. На одном ее конце, юго-восточном, находится столица Джуно и область не замерзающих круглый год гаваней. На другом, северо-западном, – Ном. Аляска – земля контрастов. На западе, на Тихоокеанском побережье, действующие вулканы извергают клубы дыма, а на востоке над фьордами нависают глетчеры величиной с Род-Айленд. В глубине суши над бескрайними лесными просторами вздымается до облаков высочайший пик Северной Америки, гора Мак-Кинли.

В начале 1920-х годов Ном был самым отдаленным поселением на северо-западе Северной Америки. Он расположен на два градуса южнее Полярного круга, на южном берегу полуострова Сьюард – насквозь продуваемой ветрами полоски суши длиной 200 миль. От Нома до Сибири ближе, чем до любого крупного города Аляски, а чуть севернее в ясный день можно увидеть за Беринговым проливом Россию.

Из своей скромной угловой квартиры на втором этаже над «Майнерс энд мерчантс бэнк» на Франт-стрит Уэлч и его жена Лула наблюдали, словно из первых рядов партера, за приготовлениями города к зиме. «Виктория» уже ушла, а последний в навигацию 1924 года пароход, «Аламеда», приплыл с зимними запасами для города. Он глубоко осел в воде в полутора милях от берега. Ближе суда подойти не могли без риска напороться на прибрежные мели.

На Франт-стрит, идущей вдоль берега моря, бригады портовых грузчиков-эскимосов разгружали суда и складывали на берегу коробки с фруктами и морожеными индейками, горы угля и ящики с маслом и чаем. Работали весь день напролет, а иногда даже ночью. Телеги, запряженные лошадьми, и тачки двигались по Франт-стрит к огромным деревянным складам на берегу Снейк-ривер в западной части города. Здесь было достаточно места, чтобы разместить запасы для почти 1500 жителей Нома, равно как и для многих из десяти тысяч жителей Аляски, живущих в разбросанных там и сям деревнях и поселках на полуострове Сьюард, и не только там.

Город сделался торговым центром региона, и многие аляскинцы приезжали сюда зимой, чтобы сделать разнообразные покупки – от скобяных изделий до штор или угля. Если они заболевали, то рано или поздно попадали под опеку Уэлча и его четырех медсестер в больнице «Мейнард-Коламбус», где было 25 коек и лучшее медицинское оборудование на северо-западе Аляски.