Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №1 за 2004 год

Мы продвигались вдоль реки Воркуты, и с каждым днем все явственнее чувствовалось приближение весны. Вот и первая бабочка, потом – ручей, журчащий в ложбине, приметы, вызывающие неописуемое волнение. Надо прожить целую зиму вне дома, чтобы понять радость, которую испытываешь при виде маленького цветка, храбро пробивающегося через снежный пласт. 30 мая 2001 года по завершении перехода в 27 км я снова оказался в Азии. Межевой столб указывал границу между двумя континентами. Мы – на полярном Урале.

Узкий проход отмечает линию водораздела между Карским морем и бассейном Оби, реки, до которой я доберусь несколькими днями позднее. Лабытнанги станет завершением моего зимнего этапа. В моем кильватере уже 4 000 км. Я богатый человек, богатый моментами испытаний и сбивающими с толку контрастами.

В глазах моих друзей из Лабытнанги читалось беспокойство: они смотрели, как я ухожу в одиночестве. У Великой Обской губы, с ее яростными порывами ветра, дурная слава, и предпринимать путешествие одному, на каяке, им казалось безумием. Я совсем один, без моих верных собак, уже отправленных к месту назначения – в маленькую ненецкую деревню Антипаюта, в 800 км дальше к северу.

Я решил не идти к главному рукаву Оби, а следовать лабиринту ее фарватеров – это более прямой путь на восток, да и течение благоприятнее. В результате я оказался среди заболоченных берегов, населенных миллионами комаров. Рыбная ловля – и особенно ценного на Оби муксуна – в это время здесь в самом разгаре. Пейзаж, остававшийся позади, по мере моего продвижения постепенно превращался в туманный мираж, сквозь который изредка проглядывали вершины Урала.

Ветер усилился до 5 баллов по шкале Бофорта, а волны, которые я старался преодолеть, становились все более свирепыми. Осмотрев горизонт в бинокль и поняв, что низкие и заболоченные острова дельты Оби на обозримом расстоянии не видны, я изо всех сил налег на весла, чтобы закончить наконец путь, который выведет меня из дельты. Пятнадцать дней жизни в болотах почти отвратили меня от путешествия. В августе появилась черная мошкара, и жизнь на биваке стала невыносимой. Никогда не описать мне муки, которым подвергаются жертвы этих насекомых!

Барометр непрерывно падал, и я посматривал на небо с некоторой тревогой. В 4 утра скорость ветра достигла 120 км/ч. Дождь хлестал по моей маленькой палатке, мы – в глубине впадины: Обская губа белая от пены. Я бросил взгляд в окошко: каяк лежал на берегу, засыпанный песком. Я снял эту сцену и внезапно осознал, что силой урагана поднимается вода! Через несколько минут каяк будет накрыт разбушевавшимися волнами. Я оставил камеру и мгновенно выбежал наружу, чтобы спасти лодку. У некоторых кораблей такого шанса не оказалось, в последующие дни я увидел их выброшенными на отмель.

Я немного волновался, когда причаливал к ненецкому чуму – типи из оленьих шкур. На смену народу ханты, к которым я приплыл в первую неделю, явились ненцы, в течение лета промышлявшие рыбной ловлей. Меня везде встречали с любопытством, но особое внимание привлекал каяк: как я приплыл издалека без мотора?

Хе – древняя деревня, ликвидированная в 1961 году как «неперспективная». Единственный житель этого поселения – Сергей, сын ненца и материкоми. Сегодня от его деревни ничего не осталось, разве что кладбище, возле которого недавно в память о первых колонистах 1512 года построили православную церковь. Сергей напомнил мне пионеров Дикого Запада. Поработав диспетчером в Надымском аэропорту, он выкупил кусок земли в своей родной деревне и построил там избу, где и живет теперь круглый год, занимаясь рыбной ловлей и охотой. Он угостил меня копченым муксуном и даже несколькими огурцами, выращенными в теплице у самого Полярного круга. «Возвращайся, когда хочешь, и живи здесь!» – были его последние слова, которые я не могу забыть.

После команды «трогаться» собаки прошли несколько метров и сани зарылись в сугроб. Вытащить их одному невозможно. Мои хвостатые попутчики, гораздо меньше меня озабоченные случившимся, тут же уселись наблюдать за мной. Привыкшие к небольшим пробежкам вокруг деревни Антипаюта, они были абсолютно не готовы к экспедиционной жизни, тем более с грузом в 400 кг. Я пребывал в сомнениях. Ближайшая стоянка была намечена на расстоянии 700 км. Я надеялся найти базу примерно в 500 км отсюда, но точное ее местоположение мне было неизвестно. Полуостров Гыданский, отделяющий бассейн Оби от бассейна Енисея, пустынный, гористый, изборожденный реками и каньонами, вне всякого сомнения, был самым диким и малонаселенным районом во всей сибирской тундре. Я не нашел на своем пути ни следа, ни избы, ни даже кочевья. Это было 24 декабря – в сердце полярной ночи, то есть на следующий день после самого короткого дня года.