В заключение нам хотелось бы сказать несколько слов о том, что такое «технологии», или «техники», сопротивления. Что такое, например, политическая демонстрация? Или голодная забастовка? Или сидячая акция протеста? Что это, как не ретроспективно канонизированные методы сопротивления, рецепты и нормы сопротивленческого праксиса, благодаря которым сопротивление создает свою историю или, может быть, иллюзию своего прошлого. Возможно, технологии сопротивления — это всего лишь окостеневшие сгустки реальной политической борьбы, которая не всегда разворачивается в четко артикулированных и устойчивых формах. Или, может быть, эти технологии есть суверенные и конкретные человеческие прецеденты, которые лишь очень условно можно соединять в общие ряды. Очевидно одно: технологии сопротивления — это такие звенья сопротивлениеской теории и сопротивленческого праксиса, которые как раз и связывают подчас дикие и непонятные, подчас банальные и суетные действия людей, одержимых идеей своего «освобождения».
Второе предисловие: классификация сопротивлений
Сейчас нам хотелось бы наметить самые грубые общности, без которых невозможно описывать разные техники сопротивления, а также те связи, которые существуют между этими техниками. Необходимо с самого начала договориться о простейших классификационных делениях, которые в дальнейшем могут быть легко отброшены или реорганизованы нашим анализом. Как нам кажется, продуктивнее всего наметить такие разделы, где связи между отдельными техниками сопротивления оказываются достаточно многочисленными, устойчивыми и относительно легко описываемыми. Например, мы предлагаем следующую классификацию:
1) традиционные политические и социальные техники сопротивления (демонстрации, баррикады, голодные забастовки и т. п.);
2) культурные техники сопротивления (скандалы, акции и перформансы, художественные провокации и т. д.);
3) индивидуальные (трансгрессивные) техники сопротивления.
Что может нам дать такая весьма грубая классификация? Во-первых, она вводит техники сопротивления в рамки исторического рассмотрения. То есть она позволяет увидеть те или иные сопротивленческие жесты внутри породившего их контекста и дальнейшее вынесение их за скобки этого контекста — «эволюцию» или «деградацию» этих жестов. Так, например, традиционные политические техники сопротивления выглядят весьма зависимыми от исторических и географических обстоятельств их порождения и воспроизводства. Сидячая забастовка в Германии и в Индии — нечто совсем разное, хотя и там, и здесь — это сидячая забастовка.
Во-вторых, наша достаточно приблизительная классификация указывает на то, что мотивы сопротивленческих действий могут быть очень различными. Индивидуальные сопротивленческие жесты потому и являются индивидуальными, что могут мотивироваться субъектами самым удивительным и непредсказуемым образом. С другой стороны, политические и культурные техники сопротивления более детерминированы и обычно глубоко укоренены в той или иной общественной традиции. Что тоже вовсе не исключает разрывов и трещин внутри самых близких типологически жестов.
И еще одно соображение. Дело обстоит совсем не так, что, с одной стороны, есть технологии власти, а с другой — технологии, которые этой власти противостоят. Техники являются тактическими элементами или блоками в поле отношений силы и бессилия; внутри одной и той же сопротивленческой (или властной) стратегии могут уживаться самые различные и даже противоречащие друг другу технологии; и наоборот, они могут обращаться, не меняя своей формы, между противоположными стратегиями. У технологий не стоит спрашивать, из какой имплицитной теории они проистекают, или какие моральные разделения они воспроизводят, или какую идеологию — господствующую или же ту, над которой господствуют — они представляют. Их следует скорее расспрашивать на двух уровнях: на уровне их тактической продуктивности — какие политические и культурные эффекты они обеспечивают в данном социальном пространстве, и на уровне их стратегической интеграции — какое стечение обстоятельств и какое отношение силы делает их использование необходимым в таком-то и таком-то эпизоде происходящих столкновений.
Третье предисловие: призыв к бунту
А сейчас нам хотелось бы на минуту расстаться с рассудительным тоном и закричать во все горло: бейте власть по голове! И по рукам! Бейте ее везде и всюду, здесь и сейчас, в себе самих и в окружающем мире. Уничтожайте знаки и символы власти, ее механизмы и институции! Разрушайте тюрьмы! Пусть полиция исчезнет с лица земли! Современные аппараты культуры абсолютно изжили себя! Армию — ко всем чертям! Образование должно быть радикально реорганизовано! Наши науки превращают нас в инвалидов и мракобесов! Долой их! И наконец — государство! Необходимо прихлопнуть его раз и навсегда!
Читать дальше