Александр Кадетов - Выстрел по «Ледоколу». Как Виктор Суворов предавал «Аквариум»

Легко себе представить, какие чувства испытывали молодожены, направляясь в Москву. Эта поездка была похожа на свадебное путешествие, на счастливый сон. О такой удачной карьере для молодого офицера можно было только мечтать.

В Москве поначалу все складывалось неплохо. Быстро решился вопрос с жильем, Владимир приступил к занятиям в академии.

Слушатели должны были приходить на занятия в штатском. Владимир чувствовал себя в гражданском неловко, не в своей тарелке. Пришлось учиться завязывать галстук, цивильный пиджак с непривычки казался узким в плечах. Тринадцать лет, с самого детства, он носил погоны. И вдруг — в один день должен был стать гражданским. Это непросто. Нелегко было избавиться и от привычек, которые превратились за годы воинской службы в устойчивые условные рефлексы. Привычные слова: «так точно», «никак нет», «слушаюсь», «есть» — вошли в плоть и кровь.

Первый учебный день начался с вводной лекции начальника академии.

На кафедру не спеша поднялся грузный седой генерал. Нездоровый румянец и синие прожилки на его одутловатом лице говорили о том, что он страдал гипертонией. Молодые офицеры внимательно слушали лектора, стараясь не пропустить ни одного его слова.

Для Резуна, как и для большинства офицеров, сидящих в зале, все в академии было неизвестным, на всем лежала печать какой-то тайны, казалось, что где-то, совсем рядом, витал дух великих советских разведчиков: Зорге, Кузнецова, Абеля. Они незримо присутствовали здесь, благословляя молодых офицеров на новые подвиги. Для слушателей началась совершенно новая жизнь, они чувствовали себя новичками, поступившими в первый класс.

Кстати, в разведке оперативному офицеру, работающему «в поле», часто приходилось становиться первоклашкой. Каждый раз, независимо от опыта, разведчик, приезжая в новую для него страну, оказывался в роли начинающего ученика. Каждый раз надо работой доказывать, что ты что-то представляешь из себя как разведчик. В агентурной разведке, в отличие от многих других профессий, есть такие аналитические весы, на которых можно довольно точно измерить конкретный труд каждого работника и дать ему объективную оценку. Генерал выдержал небольшую паузу, как бы давая время аудитории успокоиться, хотя тишина в зале была абсолютная. Потом поздравил всех с успешной сдачей экзаменов и поступлением в академию. Генерал отметил, что Родина оказала молодым людям высочайшее доверие, дав возможность стать офицерами военной стратегической разведки Советской армии.

— Вы вступаете, — говорил начальник академии усталым негромким голосом, — на очень ответственный, почетный и, не скрою, опасный путь. Вам Родина доверяет служить на самых передовых рубежах, а порой и за ее пределами, часто во враждебно настроенной среде. На первый взгляд может показаться, что работа военного разведчика за рубежом полна романтики. Шикарные машины, пышные дипломатические приемы и рауты, стильные костюмы, красивые женщины. Романтика, безусловно, присутствует в жизни разведчика. И все же на его пути больше шипов, чем роз. Это вам надо хорошо запомнить. Об успехах в разведке предпочитают помалкивать, а о провалах, неудачах вовсю трубят. Вам доверено защищать Родину в мирное время. Для вас никогда не наступит мир, вы всегда будете на передовой, на фронте. И в этом, может быть, и заключается великое счастье разведчика и романтика этой опасной службы.

Резун сидел бледный, обычный румянец исчез с его полных щек, он чувствовал какую-то внутреннюю дрожь во всем теле, словно его знобило.

— США и страны НАТО, — продолжал генерал, — ни на минуту не оставляют своих зловещих планов уничтожить СССР и наших союзников по Варшавскому договору. Их планы коварны и жестоки и могут носить самые разные формы. Они никогда не оставляли и не оставляют мысли уничтожить Советский Союз. В доказательство сказанного я хочу привести вам текст речи бывшего директора ЦРУ Аллена Даллеса, произнесенной им в далеком 1945 году незадолго до окончания Второй мировой войны и в преддверии третьей — так называемой «холодной войны», не менее разрушительной, чем «горячая».

Вот эта речь: «Окончится война, все как-то утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание русских людей. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников и помощников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого его вырождения. Из литературы и из искусства мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театр, кино — все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого.