Ирина Сиротинская: Реабилитирован в 2000. Из следственного дела Варлама Шаламова

«19 февраля 1929 года я был арестован. Этот день и час я считаю началом своей общественной жизни — первым истинным испытанием в жестких условиях», [1] «Вишера. Антироман». Гл. «Бутырская тюрьма». М.: «Книга», 1989, с. 9 — так писал Шаламов о начале своего первого срока.

Ему не было и двадцати двух лет. Свобода, Равенство и Братство всех людей казались возможными и достижимыми, да и что стoит человек, который в двадцать лет чужд этой благороднейшей мечты человечества? А пойти за эти идеалы в тюрьму, на каторгу юный Шаламов считал великой удачей: «Я надеялся, что и дальше судьба моя будет так благосклонна, что тюремный опыт не пропадет. При всех обстоятельствах этот опыт будет моим нравственным капиталом, неразменным рублем дальнейшей жизни». [2] Там же.

Наверное, он прав. Закалка первым лагерным сроком позволила ему устоять нравственно и там, на Колыме, где большинство заключенных не могли противостоять нравственному растлению.

Но тогда, в 20-е, штурм неба казался возможным.

«Вчерашний миф делался действительностью… старые пророки — Фурье, Сен-Симон, Мор выложили на стол свои тайные мечты, и мы взяли». [3] Воспоминания. Знамя, 1993, № 4, с. 121.

И вот в 2000 году я наконец держу в руках это первое следственное дело Шаламова. О нем до сих пор мне говорили, что оно уничтожено. А оказывается, что по этому делу Шаламов не был реабилитирован. Сотрудники Центрального архива ФСБ В. Гончаров и С. Поцелуев посоветовали мне написать заявление.

И Генеральная Прокуратура РФ 12 апреля 2000 г. реабилитировала Шаламова по делу 1929 г.

В ряды «большевиков-ленинцев» (так называли себя оппозиционеры), или троцкистов (так называли их сталинисты), он вступил в 1927 году: его привела и поставила в ряды демонстрантов Сарра Гезенцвей. Демонстрация к 10-летию Октября проходила под лозунгом «Долой Сталина!».

Эта оппозиция была единственно массовой, может быть, у нее был шанс остановить «этого буйвола» Сталина. Сталин надолго сохранил страх перед ней: всех несогласных или неугодных называли троцкистами — Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева, Г.Ю. Пятакова, Н.И. Бухарина, М.Н. Тухачевского, И.Э. Якира и др.

Шаламов, впрочем, не был убежденным троцкистом — он был противником насилия, государственного насилия. «У меня не было преклонения перед идеей движения — тут много было спорного, неясного, путаного». [4] «Вишера. Антироман», с. 10.

В 1928 г. он был исключен из МГУ «за сокрытие социального происхождения» — он написал в анкете, что его отец — инвалид. Но и слепой священник оставался священником, и сын его не имел права на высшее образование.

В конце 1928 — начале 1929 года он целиком отдается оппозиционной деятельности: печатает в подпольной типографии «Завещание В.И. Ленина» (известное «Письмо к съезду») и распространяет его, а также другие документы оппозиции. И попадает в засаду в этой самой типографии.

Дело 1929 года тоненькое. Шаламов заполнил свою анкету, а отвечать на вопросы следователя отказался. Он говорит на допросе 1 марта 1929 г.: «На всякие вопросы, относящиеся к моей оппозиционной деятельности, я отвечать отказываюсь». И на втором допросе 2 марта 1929 г. пишет собственноручно: «Подтверждаю свое прошлое показание, что на всякие вопросы, относящиеся к моей оппозиционной деятельности, я отвечать отказываюсь. С предъявлением обвинения по ст. 58 УК, примененным ко мне, как и другим тт. <���товарищам>, разделяющим взгляды больш<���евиков>-ленин<���цев> (оппозиции) решительно не согласен и считаю обвинение клеветническим и противоречащим содержанию 58 статьи. 58 с<���татья> направлена против контрреволюционеров. 2 марта 1929 г. В. Шаламов». Другие арестованные члены оппозиционной группы МГУ получили ссылку в то время. Кстати, об этой группе и пребывании ее в ссылке написала Н.М. Иванова-Романова (Нева, 1989, №№ 2–4).

Дерзкое поведение на допросах было оценено по заслугам: ОСО при коллегии ОГПУ постановило: «Заключить в концлагерь сроком на три года».

13 апреля 1929 г. Шаламов впервые вступил в ворота лагеря. Бесстрашие этого мальчика удивляет. Избитый на этапе, брошенный в лагерь вместе с уголовниками, он 6 июля 1929 г. пишет письмо в ЦК ВКП(б) и ОГПУ. Сколько прямодушия и верности однажды принятому решению! Как член оппозиции он протестует против репрессий.

6. VII.29 г. Коллегии ОГПУ, ЦК ВКП(б), Прокурору ОГПУ