Юлия Монакова - Подвенечное сари. Русские девушки в объятиях Болливуда

Когда все пошло наперекосяк, в какой момент, из-за какой моей ошибки? Я не знаю до сих пор. Но примерно через месяц я начала ощущать, что взгляд свекрови, направленный на меня, стал уже не таким добрым, как раньше. В доме установилась какая-то враждебная атмосфера, а уйти мне было некуда – квартира в три комнаты, причем сквозные, одна в другую, никуда даже не скрыться.

Позже, после пяти лет анализирования, я пришла к выводу, что основной причиной стало то, что я слишком долго мозолила им глаза. Посудите сами – вы живете в малюсенькой квартирке, вам самим мало места, а тут приезжает незнакомка, к которой неизвестно с какого боку подойти и непонятно что у нее в голове. И вот вы начинаете видеть ее перед собой каждый божий день, двадцать четыре часа в сутки. У родителей нелады между собой, а я была свидетельницей их ссор. Долли любит поспать до полудня, а мне, живущей с ней в ее комнате, это неудобно. Я часто плакала – как получу письмо из дому, так и в слезы, а им это непонятно, они начали думать, что я таким образом играю на чувствах их сына. Я ничего по дому не делала – свекровь мне не давала, зато потом одно из обвинений было на этот счет. Наверное, это тоже моя ошибка, надо было делать все равно, это я сейчас понимаю, а тогда – нет.

Суприт меня поддерживал в любых ситуациях, поэтому, несмотря на напряжение, у меня почему-то и мысли не возникало все бросить и уехать. Я пыталась поговорить со свекровью по душам, объяснить ей, что я приехала сюда не портить им жизнь, я приехала быть счастливой и делать счастливыми других (наивная – жуть!). Это я сейчас знаю, что разговоры по душам такого типа тут, в Индии, ни к чему не приводят, наоборот – их ни в коем случае нельзя затевать. Но тогда я этого не знала, а мои родители меня учили, что любую проблему можно решить, если обговорить ее начистоту. Я в это свято верила до двадцати трех лет!

Мы подали заявление на брак, прошел месяц, но с назначением даты свадьбы все тянули. Свидетелями мы записали родителей Суприта и друзей их семьи – семейную пару.

В конце сентября 2001 года родители сняли нам квартиру неподалеку от себя, в которой мы должны были жить после свадьбы. Квартирка была дешевая – 4000 рупий в месяц; договорились, что половину будем платить мы, половину – свекор, так как у мужа пока была маленькая зарплата – 6000 рупий (примерно 120 долларов).

В квартире даже не было раковины – ни на кухне, ни в ванной, а в туалет надо было идти через большую террасу.

Мы перевезли туда вещи Суприта, кое-какую мебель. Родители нам купили кровать, матрасы и стиральную машину. Я же должна была переехать после свадьбы, а ее день все никак не назначали.

Да, забыла сказать, что где-то в это же время я устроилась веб-дизайнером в одну компанию – просто как практикант, без зарплаты. Я согласилась на это, так как хотела, во-первых, пересилить себя (а я уже поняла, что мне надо избавляться от своей застенчивости), а во-вторых, хотела посмотреть на обстановку в индийском офисе. Ну и выбраться на время из дому, который становился уже невыносимо враждебным… Ох, я до сих пор помню это чувство: я иду по улице одна (а внутри все сжимается от страха), гордо игнорируя все взгляды и крики «Хэлло!».

Второе октября – праздник, день рождения Ганди, выходной день. Мы с Супритом решили поехать в Агру, проведать мою казанскую подругу Гульнару, которая изучала там хинди по стипендии. По возвращении я обнаружила, что во время моего отсутствия Долли почистила всю свою комнату и перевезла мои вещи в новую квартиру. Мне даже не во что было переодеться, чтобы лечь спать (мы приехали поздно ночью). Надо сказать, у меня был пунктик насчет того, что жить вместе с Супритом мы будем только после брака: это был какой-то мой внутренний сигнал «стоп», и я не могла его перебороть. Но что тут было делать – я не такая тупая, чтобы не понимать явных намеков: «Не ясно тебе – убирайся!» И я подумала – ну кому я что хочу доказать, эти люди все равно уверены, что у нас с Супритом все давным-давно было, ведь я же «развращенная иностранка». А с другой стороны – вот человек, который меня любит и ради меня идет на противостояние с семьей. Отсюда меня явно выгнали, и идти мне больше некуда – только в нашу с ним квартиру. Ну, мы и переехали…

День свадьбы все не назначали, Суприт уже устал ездить и ругаться с ними. А тут еще я из того дома уехала, и теперь в каждый приход Суприта к ним начиналась его обработка:

– Она тебя бросит… она тебя бросит через шесть месяцев… она убежит с русским пилотом… она бросит тебя с ребенком на руках – у них, белых, никаких ценностей в жизни нет… если ты отошлешь ее назад, то все тебе будет: квартира, машина, бизнес, звезда с неба!