Дерек Шэрон - Меня зовут Лон…Я вам нравлюсь ?»

Сама свадебная церемония была великолепна. Седрик стал счастливым мужем. Теперь он мог похвастаться перед своими друзьями, что он женился на миниатюрной и красивой тайской девочке. И ни он, ни я слабо представляли себе ту судьбу, что нас ожидала.

Мои 12 дней в Швейцарии.

Он не понял характера наших отношений.

Настало время планировать свой отъезд, у меня была швейцарская виза и авиабилет. Мне нужно было отправить телевизор, видеоплейер, кухонную мебель и легкую одежду в Убоне, поскольку от нее не было проку в холодном климате Швейцарии. Я зафрахтовала грузовик, чтобы отправить все эти вещи домой, который находился примерно в 10 часах езды. Расходы были минимальные и их оплачивал, разумеется, Седрик.

Более того, у меня еще имелась сестра, которой нужно было вернуться в провинцию. Это стало серьезной проблемой, потому что она больше не собиралась жить в бедной и провинциальной деревушке. Я уже договорилась о том, что она поедет в Убон. Она не могла оставаться в Паттайе. Я не могла позволить ей остаться там, где фаранги бродят день и ночь, охотясь за 15-летними девочками как за трофеями и продавая друг другу как бейсбольные карточки.

Прошло немного времени, когда пришло письмо из швейцарского посольства, сообщая мне, что моя Виза готова и ждет, чтобы я ее забрала в Бангкоке. Все было так просто. Я была готова отправиться впервые в Европу и чувствовала возбуждена от этого. Вернувшись в Паттайю, я уложила свой чемодан и заказала билет до Цюриха. И менее чем через неделю, я уже сидела в самолете направляющемся в Швейцарию.

Прибыв в Швейцарию, я обнаружила, что даже летом там было холодновато для меня. Я даже представить себе не могла, насколько холодно здесь будет зимой — еще не зная, что у меня не будет возможности встретить ее. Когда наш самолет коснулся полосы в Цюрихе, я устала и была сбита с толку. Швейцария отстоит далеко от Таиланда, как по расстоянию, так и по культуре и опыту. Я была очень смущена. Вывески в аэропорту были на немецком, французском, английском и итальянском языках, но не тайском. Седрик встретил меня после прохождения таможни. Первое что он сделал— повез в бюджетный отель, чтобы заняться сексом. Он ни разу не поинтересовался, устала ли я или была голодной. Кажется, он вообще мной не интересовался. Секс был последним, чего мне хотелось бы в этот момент, и я отказала ему. Он был, мягко говоря, очень раздражен, и это стало «неплохим» началом в нашем браке. Он не желал представлять меня своей матери, пока не поваляется со мной в постели. Я тоже была очень раздражена и отказала ему в такой милости.

Его дом находился в часе езды. Я подумала, что он очень милый и это невероятно, что скоро я в нем буду жить. В Убоне не было домов подобных ему. Я вступила в удивительный новый мир, который был чистым и уютным. Швейцарцы следят за тем, чтобы все вещи находились точно на своих местах. Тайцы живут в постоянном состоянии хаоса — где все, чем они владеют, валяется посюду на виду. Я точно не знала, насколько мой менталитет из Исарна приживется в этом мире, но я определенно собиралась попробовать.

Я встретилась с мамой Седрика, впервые лицом к лицу, хотя мы разговаривали раньше по телефону. В отличие от своего сына, она хорошо говорила по-английски и она оказалась куда умнее его. Хотя наша встреча проходила непринужденно, я не могла не заметить, даже на ранней стадии наших отношений, что когда-нибудь в будущем, она может стать для меня проблемой. Мы поговорили о моем будущем и моей привязанности всем сердцем к ее сыну — больше всего ее интересовало последнее. Мы поговорили о том, как я собираюсь прижиться в Швейцарии; выучить французский язык; посещать школу для получения образования; и стать полноправным членом семьи. Я была не в настроении продолжать разговор, хотя я изо всех сил старалась быть милой. Я только что прилетела из Таиланда в Швейцарию, 10-часовым перелетом, и я очень устала. Я не могла понять, почему никто не подумал о том, как я буду себя чувствовать после такого долгого путешествия. Я не хотела разговаривать; мне хотелось только выспаться. Я чувствовала, что его мама воспользовалась моим невыгодным положением, чтобы понять истинные мотивы, по которым я вышла замуж за ее сына. И когда мы прекратили разговор и я отправилась в постель, я не чувствовала себя более счастливой.

Каждое утро Седрик уходил на работу, оставляя меня дома со своей престарелой матерью. Они и я говорили о многих вещах, но в основном о моих отношениях с ее сыном. Она искренне волновалась, что я окажусь ужасной девочкой, чьим намерением окажется причинить вред ее сыну. И ничто не могло убедить ее в обратном. Я действительно хотела, чтобы Седрик был счастлив, как только можно, несмотря на то, что он был очень наивным маменькиным сыночком. Она мне не верила. Я также была убеждена, что ничто, и никто, не помешает моей истинной цели в жизни — обеспечивать мою семью. В этом вопросе мы могли в корне разойтись.