Ярослав Тинченко - Белая гвардия Михаила Булгакова

Войска Украинской Народной Республики не на много были отброшены красными от Киева, а потому собрались с силами, и в начале апреля 1919 года перешли в решительное контрнаступление. Случайным союзником украинской армии оказался некто атаман Струк, который со своими отрядами занимал район Чернобыля и не допускал туда красных. Именно этот Струк утром 10 апреля 1919 года ворвался с северной стороны в Киев. Им была захвачена Куреневка, Подол, а также большая часть центра города. К тому же, разразилось восстание против большевиков и на Демиевке, а один из четырех находившихся в Киеве красных полков перешел на сторону Струка.

Большевикам пришлось бежать из Киева, а в городе воцарилась восьмая власть, правда, воцарилась всего на один день. Странным человеком был атаман Струк. Бывший российский офицер, он после окончания Первой мировой войны вернулся к себе на родину — в Чернобыльский уезд. Симпатизировал Центральной Раде, был приверженцем Украинской Народной Республики, а во время восстания против пятой власти в Киеве — гетмана Павла Скоропадского — сформировал из крестьян Чернобыльский полк, с которым некоторое время входил в состав армии Директории. Но не нравилась Струку регулярная армия, а потому, когда Киев занимала седьмая власть, большевики, отправился атаман с полком домой, где занял свой уезд, и никого туда не пускал. Все бы ничего, да был атаман Струк ярым антисемитом. Особенно остро антисемитизм этот проявлялся в уезде, где струковцы не давали покоя чернобыльским евреям. Со своими привычками Струк пожаловал и в Киев, сразу же учинив на Куреневке и Подоле еврейский погром.

Уже вечером 10 апреля перетрусившие красные и киевляне поняли, что город находится в руках обычного бандита, от которого драпанули даже такие известные советские деятели, как Ворошилов и Петровский. Утром 11 апреля 1919 года на Куреневку и Подол была отправлена мощная карательная экспедиция красных, вооруженная пушками и пулеметами. Погостив в Киеве один день, атаман Струк решил, что этого будет достаточно, а потому без лишнего сопротивления убрался из города. Таковым был восьмой переворот в Киеве, который продолжался всего один день, но запомнился жителям города очень надолго. Борьба большевиков со струковцами в Киеве была достаточно ярко описана выдающимся писателем Аркадием Гайдаром, бывшим киевским красным курсантом.

А в Киев после небольшой встряски вернулась седьмая власть, теперь — уже девятая. Киевское ЧК сделало из восьмого переворота надлежащие выводы, и в течение нескольких дней отстреляло всех, кто имел хоть малейшее отношение к Украинской Народной Республике (второй, четвертой и шестой властям), а также тех, кто вел себя "подозрительно" во время восьмого переворота. Во время девятой власти киевские чекисты выдумали себе новое развлечение, не уступающее по оригинальности даже методам испанской инквизиции. Понимая, что умудренных печальным опытом киевлян из обеспеченных или культурных кругов уже ничем не расколешь, была изобретена потрясающая уловка. В один прекрасный день все газеты оповестили киевлян, что в город прибыл бразильский консул, которому требуются служащие. Быть под защитой иностранного консульства было для многих гарантией того, что, во всяком случае, при этой власти тебя не расстреляют. Естественно, к новоявленному консулу повалили толпы желающих в основном из тех киевлян, которым было чего бояться при большевиках. Этот бразильский консул оказался человеком очень добрым и ежедневно принимал под свою защиту десятки людей. Правда, некоторых смущало, что этот самый консул великолепно разговаривал по-русски и не умел пользоваться столовыми приборами, но лучшего не было — Советскую Россию в то время почти никто в мире не признал, а потому на иностранных подданных, в особенности, консулов, был большой спрос. Но самое интересное заключалось в другом: каждый вечер киевское ЧК умирало со смеху, читая списки отловленных за день глупых киевлян, отдавшихся в руки бразильского консула — гениальной выдумки чекистов.

Правда, жадность чекистов погубила. Пытаясь выудить как можно больше киевских подпольных "буржуев" и "контрреволюционеров", ЧК дождалась прихода десятой власти, а потому проработать добытые списки в большинстве не смогла. Вероятно, если бы выдумка с бразильским консулом дошла до своего логического завершения, город бы лишился еще нескольких сотен своих жителей.

Девятая власть отличилась еще одними странными поступками. Именно тогда у большевиков появилась своеобразная черта ставить где попало и в больших количествах всяких истуканов, символизирующих собой каких-нибудь очередных героев революции. Интересно, что эти истуканы — а-ля памятники, были какими-то не настоящими, изготовлялись из подручных средств: гипса, дерева и даже картона. Так, рядом с чугунным памятником Богдану Хмельницкому на Софийской площади был установлен деревянный "обелиск" "Победе Октября", на Караваевской площади (теперь площадь Л. Толстого) появилась гипсово-картонная "колонна" "Вождям революции", а весь город был утыкан всевозможными гипсовыми чудищами, изображающими К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Ленина, Я. Свердлова, К. Либкнехта, Р. Люксембург. Все это было вскоре убрано десятой и одиннадцатой властями, которые были единодушны в своей "любви" к большевикам.