Весь мир видел — процесс не инсценирован, Савинков — настоящий, а его разоблачительные показания — не "выдумка Кремля", не продукция красной пропаганды. И, несмотря на всю очевидность состава преступлений, смысл которых раскрывался в свидетельствах самого подсудимого и массе документов. Военной коллегии Верховного Суда Союза ССР пришлось в течение всего процесса, строго соблюдая советское уголовное законодательство, вновь и вновь выяснять дополнительные подробности и подтверждать материалы следствия.
Подсудимый Б.В.Савинков полностью признал свою вину. Подводя итог своей борьбы против Советской власти, он вынужден был оказать:
— Для меня теперь ясно, что не только Деникин, Колчак, Юденич, Врангель, но и Петлюра, и Антонов, и эсеры, и "савинковцы", и грузинские меньшевики, и Махно, и Григорьев, и даже кронштадцы не были поддержаны, русским народом и именно поэтому и были разбиты, что, выбирая между всеми разновидностями бело-зеленого движения, с одной стороны, и Советской властью — с другой, русский народ выбирает Советскую власть… Всякая борьба против Советской власти не только бесплодна, но вредна…
29 августа 1924 года в 1 час 15 минут ночи председатель огласил приговор Военной коллегии Верховного Суда СССР.
Суд признал Б.В.Савинкова виновным и по совокупности преступлений приговорил к высшей мере наказания — расстрелу.
Одновременно суд постановил возбудить ходатайство перед Президиумом ВЦИК СССР о смягчении приговора.
Президиум ВЦИК СССР постановил: "… Удовлетворить ходатайство Военной коллегии Верховного Суда Союза ССР и заменить осужденному Б.В.Савинкову высшую меру лишением свободы сроком на десять /10/ лет".
Савинков заслушал приговор внешне — бесстрастно. В зале суда находились супруги Дикгоф-Деренталь. Савинков, обычно обменивавшийся с ними приветствиями, на этот раз не глядел в их сторону. Дикгоф-Дерентали напрасно пытались ободрить его всем своим видом, взглядом, жестами. Он на это никак не реагировал. Лицо казалось неподвижным, глаза как-то отрешенно смотрели в пол.
Удалось ли судебному процессу полностью раскрыть все факты многочисленных преступлений Б.Савинкова против Советского государства и народа? Нет, к сожалению, не удалось. На суде, оказывается, он ни словом не обмолвился о своих преступных сношениях с английской разведкой, о координации своих планов с агентам "Интеллидженс сервис" Сиднеем Рейли /Розенблюмом/ и "дипломатом" Локкартом.
На суде Савинков путано рассказал о своем пребывании на Дону в конце 1917 и начале 1918 годов. Документы же свидетельствуют, что он активно сотрудничал с генералами Алексеевым, Корниловым, Калединым. Убеждал их в необходимости расширить и ужесточить вооруженную борьбу против большевиков, помогал формировать белую Добровольческую армию. Предпринял даже попытку привлечь на сторону контрреволюционного казачества… Г.В.Плеханова, посадить его за один стол с Корниловым, Калединым и Красновым.
СВИДЕТЕЛЬСТВА ВРЕМЕНИ
Из письма Р.М.Плехановой в редакцию "Известия ВЦИК" от 4 сентября 1924 года
Плеханов всегда и неизменно отстранял всякое практическое предложение, с которым к нему обращался Савинков. Так было в апреле месяце 1917 года, когда он явился к Плеханову с предложением войти в редакцию затеваемой им ежедневной газеты. Георгий Валентинович сказал мне после ухода огорченного Савинкова: "Не желаю быть редактором органа перепугавшейся мелкой буржуазии". Такой же отказ от участия в проектированном Б.В.Савинковым и Е.А.Ляцким органе продиктовал мне Георгий Валентинович Плеханов в сентябре 1917 года, в эпоху демократического совещания.
Судебный процесс по делу Савинкова прошел без каких-либо заметных инцидентов и помех, не удалась вражеской агентуре ни одна из намеченных провокаций. Подсудимый остался жив и невредим, но 7 мая 1925 года он покончил с собой…
Савинков обратился к Дзержинскому с письмом относительно своего досрочного освобождения. Утром был весел. Энергичен. Шутил с чекистами, выводившими его на прогулку. Ничто, казалось, не предвещало беды. На какое-то время охрана оставила Савинкова в комнате без оконных решеток, и он выбросился из окна пятого этажа прямо во внутренний двор тюрьмы.
Врачи констатировали моментальную смерть…
"Что толкнуло Бориса на этот шаг?" — думал Гоц, прочитав о смерти Савинкова в газете. Прошлое ли довлело над ним? Не давало покоя? Подтачивало больную психику и расшатывало нервы? Возможно и другое. Мог ли он примириться с лишением свободы на столь длительный срок? Рассчитывал, что советские люди сразу простят все его кровавые преступления и он получит свободу. Или осознал, что после освобождения не может "вписаться" в панораму новой России? Или, быть может, в нем все-таки победил прежний Савинков — "артист авантюры", "независимый социалист", лидер "белой" и "зеленой" эмиграции? Или восторжествовало сиюминутное желание эффектно уйти с "поля боя" непобежденным и загадочным?
Читать дальше