Марк Фурман - Убийство под микроскопом - записки судмедэксперта

…Ранним утром первого июльского дня вместе со следователем мы выехали в Дзержинск. Предстоял повторный осмотр разбитого автомобиля, находившегося в гараже Щетинина. Предварительно я созвонился с начальником областного бюро судебно-медицинской экспертизы Аделаидой Петровной Загрядской. Она выслушала историю аварии, посоветовала взять для осмотра машины кого-нибудь из опытных экспертов.

– Одна голова хорошо, а две лучше, – эту прописную истину нашей науки я усвоил давно. В помощь А. П. Загрядская порекомендовала кандидата медицинских наук Н. И. Шинкарева, который, сам будучи страстным автолюбителем, хорошо разбирался в механизмах и знал особенности автомобильных травм.

Было уже около трех часов дня, когда мы добрались до Дзержинска.

Следователь вызвал Щетинина с работы, и мы вместе с ним поехали к гаражу, в котором находилась машина.

Удар пришелся в левую переднюю боковую часть машины. Будто гигантским молотом смяло передний бампер, капот, левую боковую стойку.

…Щетинин включил свет в гараже, и мы увидели разбитый вдребезги автомобиль. Удар пришелся в левую переднюю боковую часть машины. Будто гигантским молотом смяло передний бампер, капот, левую боковую стойку. Мы с трудом открыли заклиненную переднюю дверцу и вместе с фотоаппаратурой втиснулись вглубь салона. Под ногами захрустело битое стекло, все стекла в машине были выбиты. Районный судмедэксперт Сагалов полагал, что Щетинин, у которого были легкие поверхностные ушибы, находился на месте водителя, а покойный Сидоров, получивший тяжелые повреждения, был пассажиром переднего сиденья. Эксперт исходил из чисто статистических данных, свидетельствующих о том, что при автокатастрофах наиболее тяжело травмируется пассажир переднего сиденья, тогда как водитель, вследствие его хорошей фиксации, отделывается, как правило, более легкими ушибами, а если и получает травму, то преимущественно грудной клетки, в результате ее удара о рулевое колесо.

В нашем случае повреждений грудной клетки у Сидорова выявлено не было. Разбитую машину Сагалов детально не осмотрел, для него этот случай был «ясным».

– Если полагать, что Сидоров был водителем и у него уцелела грудь, тому есть объяснение, – заметил Шинкарев, когда мы осматривали салон. – Заметьте, наиболее сильное воздействие при столкновении было именно со стороны водителя, а руль, который в 90 % таких случаев деформируется, остался как новенький.

И точно – рулевое колесо не то чтобы было сломано или погнуто, оно крепко стояло на своем месте и даже легко крутилось в наших руках.

– Это оттого, – продолжает Шинкарев, – что направление удара не было фронтальным, а было направлено к салону под углом. Отсюда удар водителя головой о стойку или ветровое стекло.

На пластмассовом щитке, напротив места пассажира переднего сидения, замечаем несколько пятен и потеков крови. Фотографируем их, наносим на заготовленную схему салона «Жигулей», а затем осторожно изымаем из машины весь щиток.

Прошло около четырех часов, прежде чем осмотр автомобиля был полностью закончен.

Еще один месяц ушел на исследование вещественных доказательств, изъятых при осмотре. И лишь к началу осени (напомню, авария произошла в марте) пассажиры «Жигулей» были, наконец, «рассажены» по местам. Экспертизой было установлено, что машиной в момент столкновения управлял покойный Сидоров. Находясь в сильном опьянении, он не справился с управлением, выехал на соседнюю полосу и буквально врезался в шедший навстречу «КамАЗ»…

Стоит заметить, что водитель, попавший в аварию, получает тяжелейшую психологическую травму. Не через день или два ему удается преодолеть последствия стрессовой ситуации. Вот что рассказал об аварии на Нижегородском шоссе единственный трезвый участник катастрофы водитель «КамАЗа» Сванадзе: «…Видимость была хорошая, участок шоссе прямой. Попутного и встречного транспорта было очень мало. Примерно метрах в двухстах впереди я увидел автомобиль «Жигули». Скорость у него была не менее 90 километров в час. Вдруг я заметил, что «Жигули» съехали на свою правую обочину, потом начали прижиматься к краю проезжей части. Я увидел, что заднюю часть машины начало заносить вправо… Когда расстояние между моей машиной и «Жигулями» сократилось до семи-восьми метров, они неожиданно резко пошли в направлении моего автомобиля. Я резко вывернул руль вправо, однако столкновения избежать не удалось… Когда я вышел из машины, у меня было такое состояние, что я не мог остановить ни одной встречной автомашины».