Компьютерра - Компьютерра PDA 06.02.2010-12.02.2010

- Участие в боевых действиях на стороне афганских муджахеддинов

- Боевое ранение, эвакуация в Пакистан, выздоровление в больнице и возвращение в Бомбей

- Назначается руководителем мафиозного подразделения, ответственного за изготовление поддельных документов

- Начинает писать короткие повести, которые публикуются в периодической печати

- Доставка подложных паспортов в Нигерию, Заир, Ирак, Иран, Маврикий и Шри Ланку

- Учреждает кастинговое агенство для статистов-иностранцев, снимающихся в Болливуде, сам участвует в съемках

- Приезжает в Германию, работает певцом, создает рок группу, подписывает контракт со студией звукозаписи

- Выслеживается Интерполом, бежит из-под ареста в Швейцарию, затем Италию и возвращается в Индию

- Снимается в фильмах Болливуда и телевизионных постановках, учреждает туристическое агентство в Бомбее

- Поставляет поддельные паспорта в Швейцарию, Бельгию, Нигерию, Заир, Маврикий и т.д.

- Разрывает отношения с бомбейской мафией и занимается самостоятельными поставками наркотиков в Европу

- Арест во Франкфурте в 1990 году, заключение в тюрьму вместе с группой террористов 1990-1991

- Самостоятельно обучается читать и писать по-немецки, экстрадирован в Австралию, конец 1991

- Проводит два года в одиночной камере, а затем еще 4 года в тюрьме общего режима, приступает к написанию романа, 1991-1997

- Разрабатывает собственную оригинальную философскую и космологическую теорию (т.н. Resolution Theory)

- Освобожден из тюрьмы, окончание условно-досрочного освобождения, 2002

- Продает права на издание "Шантарам" в США (St. Martin’s Press) и Великобритании (TimeWarner Books UK)

- Издание "Шантарам" в Австралии, 2003

- Путешествует по Австралии, Новой Зеландии, Европе, Великобритании, Ирландии, Гонконгу, 2004

- Продает за 2,5 миллионов долларов права на съемку фильма Джонни Деппу и студии Warner Brothers, октябрь 2004

- Продает права на итальянский перевод книги, октябрь 2004

- Приступает к созданию сценария для киноверсии "Шантарам", октябрь 2004

Вот он - фантастический, удивительный, недосягаемый, гармоничный и гениальный Грегори Дэвид Робертс:

Не знаю, удалось ли мне подарить читателям образ нового Че Гевары, однако для себя лично в этом человеке я нашел уникальный и недосягаемый архетип художника-деятеля. Не теоретика-доходягу, покуривающего трубочку, завернутого в пледик и покачивающегося в креслице-качалке на съемной московской квартирульке, и не толстопузого сибарита-полуйога-полувегетарианца, нежащегося на гоанском солнышке, а то, что называется REAL THING. И знаете почему?

Если бы Грег Робертс заканчивался одними своими анархо-криминальными похождениями, то взгляд бы мой на нем не остановился! Сколько их бродит по свету - урок бесталанных. Ан нет! Робертс написал "Шантарам" языком Хэмингуэя и Стейнбека. В некоторых местах роман достигает головокружительных глубин Фолкнера. А продуманность сюжета, точность описаний и наблюдений, искренность передачи чувств, чистота мысли вообще породняет австралийца с вершинами классической литературы XIX века (мне показалось, что ближе всего - к Теккерею и Достоевскому).

Короче, "Шантарам" - это не просто шедевр, а однозначный must read, обладающий потенциалом перевернуть все представления читателя о том, что такое современный тотальный роман.

Наконец, последнее. У Робертса есть целый букет стилистических приемов, которые доставляют изысканное удовольствие парадоксальной динамикой чувств и мыслей. Писатель не стесняется признаваться в переменчивости своих впечатлений и оценок и при этом он удивительно тонко мотивирует свою ментальную лабильность (кто бы сомневался, что Старому Голубятнику особенно приглянется эта черта Робертса!). В качестве иллюстрации этой лабильности привожу отрывок из самой первой главы книги, в которой герой романа описывает впечатления от первого знакомства с бомбейскими трущобами (цитирую по только-только увидевшей свет публикации в издательстве "Азбука", 2010):

"Поначалу в город вела широкая современная магистраль, обсаженная деревьями и кустами. Это напоминало чистенький благоустроенный пейзаж вокруг международного аэропорта в моем родном Мельбурне. Убаюканный и ублаготворенный этим сходством, я был ошеломлен, когда дорога внезапно сузилась до предела, – можно было подумать, что этот конраст задуман специально для того, чтобы поразить приезжего. Несколько полос движения слились в одну, деревья исчезли, и вместо них по обеим сторонам дороги появились трущобы, при виде которых у меня кошки заскребли на сердце. Целые акры трущоб уходили вдаль волнистыми черно‑коричневыми дюнами, исчезая на горизонте в жарком мареве. Жалкие лачуги были сооружены из бамбуковых шестов, тростниковых циновок, обрезков пластмассы, бумаги, тряпья. Они прижимались вплотную друг к другу; кое‑где между ними извивались узкие проходы. На всем раскинувшемся перед нами пространстве не было видно ни одного строения, которое превышало бы рост человека.