Вячеслав Шеянов: Русский космос: Победы и поражения

Для полноты картины стоит обратить внимание и на Европу, в которой широко рекламируемый и неуклонно внедряемый всей мощью европейской бюрократии Болонский процесс не только в Греции и Сербии, но и во Франции вызывал протестные выступления преподавателей, студентов и школьников с требованиями его отмены. Многократно выступали против него и преподаватели швейцарского Сент-Галленского университета, избранного для его приоритетной реализации.

Причина проста: ориентация на максимальную формализацию знаний при помощи унифицированной системы тестов существенно снижает качество знаний (особенно в слабо формализуемых гуманитарных науках), стимулируя зазубривание и отучая студентов от самостоятельных размышлений. С другой стороны – и это не менее важно, – предусматривая приватизацию системы высшего образования и устанавливая исключительно платное магистерское образование, Болонский процесс делает его менее доступным для основной массы населения и, соответственно, ограничивает возможность его получения.

Если самые различные общества, в том числе и наиболее передовые по уровню развития, начинают отсекать бедных от высшего образования, это свидетельствует о ненужности для них технологического прогресса. В свою очередь такая ненужность может быть вызвана либо кардинальным изменением характера конкуренции между обществами, либо столь же кардинальным ослаблением ее интенсивности.

На самом деле, как представляется, налицо обе причины – просто они действуют на разных уровнях современного человеческого общества.

Важнейшим результатом качественного упрощения коммуникаций, знаменовавшего собой начало глобализации, представляется сегодня формирование качественно нового всемирно-исторического субъекта – глобального управляющего класса, или, по классической терминологии Ж. Аттали, «новых кочевников».

Упрощение коммуникаций сплачивает представителей различных управляющих систем (как государственных, так и корпоративных) на основе общности личных интересов и образа жизни. Новый глобальный класс собственников и управленцев противостоит разделенным государственными границами обществам не только в качестве одновременного владельца и управленца (нерасчлененного «хозяина» сталинской эпохи, что тоже является приметой глубокой социальной архаизации), но и в качестве глобальной, то есть всеобъемлющей структуры.

Этот глобальный господствующий класс не привязан прочно ни к одной стране или социальной группе и не имеет никаких внешних обязательств. В силу самого своего положения «над традиционным миром» он враждебно противостоит не только экономически и политически слабым обществам, разрушительно осваиваемым им, но и любой национально или культурно (и тем более территориально) самоидентифицирующейся общности как таковой.

Под влиянием формирования этого класса, попадая в его смысловое и силовое поле, государственные управляющие системы перерождаются. Они переходят от управления в интересах наций-государств, созданных Вестфальским миром, к управлению этими же нациями в его интересах, в интересах «новых кочевников» – глобальных сетей, объединяющих представителей финансовых, политических и технологических структур и не связывающих себя с тем или иным государством. Соответственно, такое управление осуществляется в пренебрежении к интересам обычных обществ, сложившихся в рамках государств, и за счет этих интересов (а порой и за счет их прямого подавления). Таким образом, конкуренция – больше, правда, напоминающая прямое владение, контроль и насилие – драматическим образом изменилась и ведется сейчас между глобальным управляющим классом и территориально обособленными, существующими в прежней реальности обществами.

Привычная же конкуренция между странами резко ослабляется, ибо пока существует этот глобальный класс, межстрановая конкуренция ведется между частями одного целого. Поэтому, кстати, так всеобъемлюща ненависть «мирового сообщества», представляющего интересы этого глобального господствующего класса, к обществам, не допускающим его контроля над собой, – современному Ирану, Югославии второй половины 90-х годов, Белоруссии, Северной Корее и некоторым другим.

Ослабляется конкуренция и по другой причине – глобальный правящий класс опирается как на свой хозяйственный фундамент на глобальные монополии, которые «загнивают» в полном соответствии с представлениями традиционной науки. (Именно их «загнивание», проявляющееся как кризис перепроизводства продукции информационных технологий или, с другой стороны, нехватка совокупного спроса, и является содержанием современной глобальной экономической депрессии.)