Альфонсас Гирскис: Я - миссионер

Отец Иоганн Штамм встал на колени и начал горячо молиться: «Боже, отведи от нас оспу! Спаси нас, господи!» Но до того был расстроен, что не мог сосредоточиться на молитве. «И чего они сюда приехали? Теперь хлопот с ними не оберешься», — сверлила его мозг трусливая мысль.

А привратник, не сходя с порога дома, пересказал отцу Анджело условия отца Иоганна. Тот повернул коня и ускакал к своим сказать, чтобы все шли за реку, где некоторое время придется побыть в карантине.

Река была широкая, но не очень глубокая, с пологими берегами. Местами из воды выглядывали камни. Переправиться через нее не составляло труда. Караван перешел реку. Все свое имущество миссионеры внесли в домик сторожа. После небольшого отдыха отец Анджело созвал всех, чтобы проститься.

— Мы с матерью Хозефиной отсюда уходим. Увидимся ли еще — не знаю, — немного волнуясь, сказал отец Анджело. — Господь послал нам тяжкое испытание! Такова его воля! Вам придется прожить в этом домике с полгода, пока не кончится карантинный срок. Здесь рядом поле маниоки. Копайте ее и питайтесь. Кое-что вам будут доставлять со станции. Старшим назначаю де ла Фуэнте.

Отец Анджело взял с собой только ящичек с золотом. Небольшую шкатулочку прихватила и мать Хозефина. Вместе они перешли реку и направились к бане, расположенной в тени деревьев на территории миссионерской станции.

После ухода начальства все посмотрели на де ла Фуэнте, ожидая его распоряжений. Де ла Фуэнте предложил прежде всего хорошенько прокурить домик сторожа, чтобы изгнать оттуда ядовитых насекомых. Миссионеры побежали в лес за сухими ветками для костра.

Чуть подальше стала сооружать себе пристанище семья метиса с Пабло — Жестоким Ягуаром.

В домике сторожа миссионерам приходилось нелегко. Помещение маленькое, да его еще надо было перегородить надвое, отделив мужчин от женщин. Пищу готовили на костре. Пока стояла хорошая погода, можно было терпеть. Но вскоре наступил период дождей. Дождь лил несколько дней подряд. Вода просачивалась сквозь крышу из банановых листьев и заливала дом. Стало не только сыро, но и прохладно. Люди мерзли. Всех охватило уныние и тоска по родине. Многие, наверное, в душе ругали себя за то, что приехали в эти проклятые джунгли. Разве не могли они славить господа у себя ка родине? От сырости и укусов москитов у миссионеров стали опухать пальцы ног и рук. У некоторых появились язвы, а медикаментов они получали со станции очень мало.

Назначенный старшим де ла Фуэнте оказался совершенно неспособным предпринять что-либо для общего блага. Завернувшись в одеяло, он день и ночь лежал на нарах, охваченный депрессией. Но однажды утром чрезвычайное происшествие расшевелило и его.

Чуть свет миссионеры услышали, что в загоне стали метаться мулы. Вдруг где-то из-под земли послышались глухие удары. Земля задрожала, и все лежащие на верхних нарах моментально очутились внизу. После второго толчка домик сполз с фундамента и стал заваливаться набок. В глиняном полу появились глубокие трещины.

— Конец света! — хватаясь за пол и не в силах подняться, шептал де ла Фуэнте. — Господи, спаси нас!

Другие миссионеры тоже не сразу поняли, что случилось. Одни испуганно молились, другие хотели было бежать на станцию, но увидели, что и там дома рухнули, как срубленные под корень деревья.

Землетрясение закончилось, но ужас не покидал миссионеров. Они не знали, что делать дальше, чего ждать. Покинуть свой «изолятор» они не могли. Опасность заболевания кого-нибудь из них оспой еще не миновала. Помощи оставалось ждать только от бога, но тот почему-то не спешил оказать ее своим слугам.

Наконец через полгода к домику миссионеров, кое-как восстановленному после землетрясения, подошел монах со станции и, стоя на расстоянии, спросил:

— Никто у вас в лагере не заболел?

— Нет, — хором ответили миссионеры.

— Это хорошо. Карантин кончился. Идите в баню, хорошо вымойтесь. После соберитесь во дворе станции.

— Слава богу! Услышал господь наши молитвы! — радовались миссионеры.

Альфас Юкнюс спросил у монаха:

— Наш индеец и семья метиса тоже могут оставить свою хижину?

— Ваш индеец погиб, — ответил тот.

— Как погиб? Ведь два дня назад мы видели его здесь, неподалеку вместе с метисом.

— В последнее время хибаро частенько приходил в городок. Видимо, карантин показался ему слишком длинным. Везде лазил. Вчера зашел на золотомойку, которая принадлежит отцу Иоганну и господину Эрнесту Штрумме. Штрумме узнал, что индеец из тех мест, где свирепствует эпидемия оспы, и застрелил его. Не сам, конечно. Натравил на него серингеров, [17] Серингеры — собиратели каучука. а потом выкупил их из тюрьмы.