Манфред Кох-Хиллебрехт - Homo Гитлер - психограмма диктатора

Наиболее же смешной имитацией Гитлера стала пародия на генерала Фрича, который в 1938 году, по недостоверным данным, был обвинен в гомосексуализме. Снова и снова фюрер «изображал присущее Фричу специфическое подрагивание плечами, которое считалось свидетельством его гомосексуальных наклонностей». Гитлер придавал этой детали настолько большое значение, что поверил не своему генералу, а весьма сомнительному свидетелю.[57]

Эйдетическая память похожа на запоминающее устройство, которое принудительно сохраняет невероятное количество очень важных и совершенно ненужных вещей. Это уникальное свойство позволяло Гитлеру запоминать не только огромные массы цифр, но и лица всех людей, которых он когда-либо видел.

12 августа 1942 года, находясь в своей ставке, он вспомнил, как 10 лет назад впервые встретил адмирала Шредера и какое хорошее впечатление тот на него произвел: «Энергичный, как бык, очень деятельный и сильный человек, бескомпромиссный фанатик». Вид Шредера сразу же натолкнул Гитлера на идею: «Он стал для флота тем же, чем был для армии Люцов. Если бы сейчас у меня был адмирал типа Шредера, это решило бы все наши проблемы на море».

«Гитлер считал, что фон Рундштедт очень выделялся из круга армейских генералов, главной отличительной особенностью которых, по его мнению, была слабость. Примечательно, что фюрер приходил к подобным выводам, не стараясь познакомиться поближе с наблюдаемым им человеком. Адольф Гитлер присматривался к этому генералу, но не стремился побеседовать с ним». «Гитлер назначал Рундштедта на наиболее важные командные посты. Во время Французской кампании он командовал группой армий, которая осуществила знаменитый маневр "Удар серпом", в кампании на Востоке ему было поручено командовать группой армий "Юг"».[58]

Также фюрер обратился за поддержкой к фон Рундштедту во время двух самых тяжелых политических кризисов. В конце января 1938 года на пике скандала Бломберга-Фрича фюрер вызвал к себе Рундштедта как дуайена германского офицерского корпуса. «Гитлер хотел назначить на место Фрича генерала фон Рейхенау и поделился своими мыслями с Рундштедтом, который отсоветовал Гитлеру делать это. В конце концов они сошлись на кандидатуре генерала фон Браухича. Также фон Рундштедт взялся уладить скандал. По просьбе Гитлера он убедил Фрича забрать письменный вызов на дуэль, который тот в гневе направил Гиммлеру».[59]

В следующий раз Гитлеру понадобилась помощь фон Рундштедта в гораздо более щекотливом деле. «После неудачного покушения Штауфенберга 20 июля 1944 года Рундштедт был назначен председателем так называемого "суда чести", который исключал из армии причастных к заговору офицеров и передавал их в руки "народного суда"».

В одной из бесед, состоявшихся 22 января 1945 года, Адольф Гитлер дал следующую характеристику одному из генералов СС: «Этот Хауссер еще тот пройдоха. Он похож на землеройку». Речь шла о бывшем рейхсверовском генерале, который стал одним из создателей Ваффен-СС. Как и фон Рундштедт, Хауссер с первого же взгляда производил впечатление настоящего солдата. «Выпускник прусского кадетского корпуса, сын офицера и сам офицер Генерального штаба, 1880 года рождения, по всем внешним данным Хауссер был идеальным образчиком прусского офицерства. Он был элегантен, прекрасно образован, наделен тонким чувством юмора, благодаря чему и нажил себе множество врагов в генералитете рейхсвера».[60] Хауссер произвел на Гитлера исключительно приятное впечатление, и фюрер поручал ему наиболее сложные посты. В феврале 1943 года как командир 2-го танкового корпуса СС он отказался выполнять приказ Гитлера до последнего удерживать Харьков. Он самовольно оставил город и тем самым спас свой корпус от окружения и уничтожения. Адольф Гитлер, который придавал особое значение выполнению своих приказов и жестоко карал за их несоблюдение, в данном случае проявил не свойственную ему мягкость. Он «немного поворчал о непослушании генерала, но оставил его на посту командира корпуса».

Очень часто беглое внешнее впечатление, которое впечатывалось в память Гитлера, оказывало решающее значение в карьере высших офицеров третьего рейха. Причем это впечатление довольно часто бывало негативным. Во время Польской кампании 27 ноября 1939 года генерал-полковник Йоханнес Бласковиц подал рапорт, в котором протестовал против того, что «армейские подразделения заставляют исполнять полицейские функции. Вермахт не может использовать кровавые методы полиции, поскольку это пятнает солдатские мундиры». Когда Браухич сообщил об этом Гитлеру, тот «относительно спокойно принял информацию к сведению, однако перед этим отпустил ряд довольно тяжелых упреков в адрес руководства армии, в головах которого господствуют детские представления о войне. Подобным образом выиграть войну невозможно. С тех пор фюрер никогда больше не доверял генералу Бласковицу».[61]