Фил Бейкер - Абсент

Абсент когда-то можно было найти везде, где была французская культура, – не только в Париже и Новом Орлеане, но и во французских колониях, особенно во французской Кохинхине (Вьетнаме). В своих «Признаниях» Кроули рассказывает о случае в Хайфоне, который кажется ему «восхитительно колониальным». На углу одной из главных улиц решили снести большое здание, но француза, командовавшего работами, нигде не могли найти. Наконец один из его подчиненных обнаружил его в питейном заведении, где тот буквально упился абсентом. Тем не менее француз все еще мог говорить и, с огрызком карандаша, на мраморной плите столика стал подсчитывать, сколько понадобится взрывчатки. Однако он неправильно поставил запятую в десятичной дроби, и заряд динамита взорвал не только здание на углу, но и весь квартал. Виноват, конечно, абсент. Кроули вовремя напоминает нам, что «этот напиток не слишком полезен в том климате».

Алистер Кроули защищал абсент. Это неудивительно, ведь он был самым плохим человеком в мире. За более непредвзятым суждением мы обратимся к Джорджу Сентсбери (1845-1933), который был некогда известным английским критиком. Откровенно ориентируясь на удовольствие как главный критерий литературной оценки, он был мастером того критического стиля, который можно сравнить с дегустацией вин. «Социальная миссия английской критики» его не привлекала, совесть – не мучила, и ему представлялось, что самое высокое, райское блаженство – читать Бодлера, пока маленькие дети чистят каминные трубы. Джордж Оруэлл упоминает Сентсбери в «Дороге к причалу Виган Пир», двусмысленно восхищаясь его политическими убеждениями. «Нужно много храбрости, – говорит он, – чтобы открыто быть таким подлецом».

Похожий на мандарина бородатый старик в очках, Сентсбери славился огромной эрудицией, странными, но блестящими суждениями (Пруст, например, напоминал ему Томаса де Квинси) и феноменально запутанным синтаксисом. Для потомства сохранился такой его отрывок: «Никто, кроме них, не сделал и не мог бы сделать ничего подобного, но было много такого, чего – могли они это сделать или нет, никто из них не совершил».

Сентсбери так хорошо разбирался в винах и других напитках, что в гедонистические 20-е годы в его честь назвали общество, которое существует по сей день («Saintsbury Society»). Перед смертью он особенно настаивал, чтобы никто и никогда не писал его биографии. Что он скрывал? Этого мы не знаем. Но в отрывке из главы о ликерах его известной «Книги погреба» он пишет об абсенте:

…Прежде, чем завершить эту короткую главу, я хотел бы сказать несколько слов о самом злом, как думают многие, напитке этого племени – «зеленой музе», воде Звезды Полынь, из-за которой погибли многие. Это Absinthia taetra, заслуживающая, по всеобщему мнению, много худшего эпитета, чем тот, который употребил величайший из римских поэтов [ 7]. Я полагаю (хотя со мной это не случалось), что абсент причинил много вреда. Его главный элемент слишком силен, если не слишком ядовит, чтобы позволить ему неразборчиво и мощно воздействовать на человеческое тело. Я думаю, он всегда был слишком крепким, и никто, кроме сумасшедших, которыми, как считается, он нас и делает, и тех, кому сумасшествие предначертано, не станет пить его в чистом виде <���…>

Человек, пьющий неразбавленный абсент, заслужил свою судьбу, какой бы она ни была. Вкус сгущен до омерзения, спирт жжет, «как факельная процессия», – словом, только сверхъестественно сильная или обреченная роком голова не будет после этого болеть.

И еще по одной причине лучше пить абсент разбавленным: иначе вы потеряете почти наркотическую прелесть особого ритуала – «все церемонии и весь этикет правильного питья, пленительные для человека со вкусом». Позднее мы подробнее расскажем о различных способах приготовления абсента, однако метод Сентсбери описан с особой любовью.

Поставьте рюмку с ликером в стакан с самым плоским дном, какой только сможете найти, и осторожно наливайте в абсент воду (или прикажите, чтобы наливали) так, чтобы смесь переливалась через край в стакан. Темный изумрудный цвет чистого ликера, нежно клубясь, сначала превращается в то, что было бы цветом звездного смарагда [ 8], если бы Всемогущий пожелал завершить квартет звездных камней…