Дмитрий Хмельницкий - Откровения Виктора Суворова — 3-е издание, дополненное и исправленное

Каждая командировка под легальным прикрытием — три года. Минимум. У меня, к примеру, в качестве исключения командировку продлили на четвертый год, в качестве особого исключения — на пятый. Если разведчик работает плохо, его отзывают раньше срока. Если из командировки отозвали, если три года не протянул, следующей не будет.

Три командировки Кадетова — это девять лет. Минимум. Контрразведка любой страны уже на первом году опознает любого разведчика, который работает под легальным прикрытием. Повторяю: любая контрразведка вычисляет любого разведчика. Тут хоть тресни, не увернешься. Чистенькие работнички завершают работу в пять часов и идут прямо домой, валятся на диванчик и включают телевизор. А те, у кого основные обязанности лежат за гранью прикрытия, в этот момент врубают повышенную передачу. И возвращаются домой поздно-поздно.

Первые удивительно бережливы, а вторые столь же удивительно расточительны.

Но если разведчик под легальным прикрытием различим невооруженным глазом, то как же он работает? А так и работает.

Надо скрывать свои агентурные связи. Для этого надо иметь много-много друзей и знакомых. Так мафия работает. Ходит плутоватый лис в золотых цепях. Всем ясно, какой он масти. Только за пушистый хвост взять не получается, ибо дела свои он прячет. Так и разведчик под легальным прикрытием. Ясно местной контрразведке, что чрезмерно активен товарищ, а вот предъявить обвинения не выходит, не застукав на конкретном деле. А он, хитрюга, обзавелся многочисленными связями. Друзей у него много-много. Знакомых еще больше. За всеми контрразведка не уследит. Один из знакомых — транслятор. Только не ясно, кто именно.

Однако наличие широкого круга знакомств снова выдает разведчика. У чистенького дипломата круг знакомств узенький. Ему много и не надо.

Для разведчика под прикрытием скрыть принадлежность к разведке возможно только в случае, если он ничего не делает. Но тогда его отзовут свои. Чтобы место зря не занимал. На его место пришлют того, кто активно работать будет. И если первая командировка была, допустим, в Таиланде, а вторая в Бразилии, то не беспокойтесь: папочка на него из того Таиланда будет отослана в ту самую Бразилию спешной почтой. И во все остальные страны, кроме явно враждебных. Международная кооперация в этом вопросе работает весьма четко. В контрразведывательных структурах разных стран ребята не жадные — сведениями делятся.

Так что после первой командировки (помолчим про третью) разведчик под легальным прикрытием известен всем контрразведкам мира.

Не будем упрощать: разведчику под легальным прикрытием надо прятать свою принадлежность к разведывательной организации. Однако его повадки, все его поведение — шило в мешке. А у военного атташе в дополнение к этому — еще и звезда во лбу горит. Сразу ясно, что он разведчик, и ясно, из какого клана.

Потому повторяю: разведчик под легальным прикрытием обязан прятать нелегальные связи, источники информации, агентуру, которую завербовал, от которой получает вражеские секреты.

Кадетов сообщил о себе, что является ветераном ВОВ. Если в конце войны ему было всего только 20 лет, значит, сейчас ему далеко за 80. Следовательно, службу в разведке он завершил где-то 25, если не 30 лет назад. И даже по прошествии четверти века он все еще не может назвать своего имени: ах, как бы контрразведка вражья не опознала!

Граждане, если он во время своих командировок сумел сохранить в секрете свои нелегальные контакты, то назвав сейчас свое имя, через 25 или 30 лет после ухода со службы, он все равно никому навредить не может. Если тогда его агентуру застукать не удалось, то сейчас тем более не удастся. А то, что он когда-то был разведчиком под легальным прикрытием, это ни для кого секретом быть не могло и сейчас быть не может.

Резидент ГРУ в Женеве через 15 лет после случившегося не стал скрывать ни своего имени, ни звания, ни должности. И только неуловимый Кадетов все это скрывает через 25 или 30 лет. Он секретнее, чем резидент в Женеве?

Теперь вернемся к обвинениям издательства ACT.

Кадетов сообщил в своих творениях, что мой агентурный псевдоним в британской разведке — Наполеон. Спасибо, просветили. Этого не знал. А когда узнал, ужасно удивился. В 11 лет я поступил в Воронежское суворовское военное училище. С первых дней за тягу к военным наукам, а может и еще по какой причине, ко мне прилипла кличка Бонапарт и множество производных от нее. Через пять лет Воронежское суворовское военное училище было расформировано, а три роты суворовцев перевели в Калининское суворовское военное училище. Но и там меня звали и Наполеоном, и Бонапартом. Потом — Киевское высшее общевойсковое командное училище. Его я окончил с отличием. На государственном экзамене по тактике председатель государственной комиссии генерал-лейтенант Гиленков, выслушав меня, почему-то помянул Бонапарта. И все вокруг засмеялись. Генерал поинтересовался, почему смех. Ему ответили, что меня именно так и зовут. Я и книжку свою первую писал под псевдонимом Суворов, потому как самому себя Бонапартом весьма опасно величать. Не поймут. Думал, первый раз пошучу, а потом серьезный псевдоним придумаю. Но первая книжка стала бестселлером, и псевдоним ко мне прилепился и прирос.