Тимофей Докшицер - Трубач на коне

Теперь наш городской оркестр чаще звучал на похоронах, чем в городском саду. Однажды и меня взяли на похороны. Я играл на тарелках. Папа сказал: "Сынок, это совсем несложно: ударяй в тарелки три раза подряд на каждый шаг, а на четвертый - пропускай удар". Разъяснение я понял с полуслова. Мальчишки с завистью наблюдали, как я среди взрослых шагал в составе оркестра. Это был мой первый в жизни заработок - не помню, кажется, получил рубль или три.

Дома мама встретила меня, усадила одного за стол и подала кружку кофе, приготовленного из жженых хлебных корок с молоком. Для меня такая почесть и такой деликатес были высшей наградой, я почувствовал себя, чуть ли не кормильцем семьи. Тогда зародилось во мне чувство ответственности, заботы о близких - и оно сохранилось потом навсегда.

Для нашей семьи годы нэпа не были временем изобилия. Чтобы накормить семью, мама постоянно что-то изобретала, покупала и продавала. Часто пекла блины, продавала их и к завтраку приносила нам хлеб и сало. Но после разорения крестьянства на Украине наступил голод. Спасаясь от него, наша семья в 1932 году, благодаря энергии мамы, перебралась в Москву.

Уму непостижимо, каким образом маме удалось перевезти из провинции в столицу семью из шести человек (мой младший брат Владимир родился уже в Москве). В те годы даже железно- дорожные билеты невозможно было купить без паспорта с московской пропиской, и штамп в паспорте фактически исключал возможность перемены места жительства. Но, видимо, материнский инстинкт спасения детей оказался сильнее рабских законов первого в мире государства рабочих и крестьян, и он подвигнул маму, слабую женщину, на этот мужественный шаг, сыгравший впоследствии решающую роль в судьбе ее детей.

Переезд наш состоялся в два этапа. Сначала мама перевезла двух сыновей (меня и младшего тогда брата Абрама) вместе с папой, затем вернулась в Нежин за дочерью Зиной и сыном Львом, которые за неделю опухли от голода и были уже не в состоянии принимать пищу...

В Москве мы поселились у сестры моего отца тети Тани. Ее муж, дядя Копель, был классным сапожником-модельером и зарабатывал лучше, чем музыканты. Это была добрейшая семья. Жили они в Замоскворечье, в Бабьегородском переулке. В комнате было два окна: на одном подоконнике был верстак дяди Копеля (так он называл свое рабочее место), другой служил обеденным столом, и на нем всегда были хлеб и селедка. Тетя Таня была маленькая, полная женщина с красивым лицом, а дядя Копель - высоченный, тощий и совершенно лысый. Он любил философствовать, размышлять и рассуждать о жизни, политике, музыке. Во время работы под удары молотка он нередко насвистывал какую-нибудь мелодию. У них было два сына - Моисей и Тевель. Оба ушли из жизни раньше своих родителей: старший погиб на войне, а младший попал под машину...

В этой семье мы чувствовали себя очень хорошо - немного отъелись, окрепли. В нашем положении беженцев, не имеющих своего дома, нам очень помогало чувство юмора, всегда свойственное моему отцу (мне кажется, в какой-то степени и я унаследовал его). Отец часто с характерным украинским акцентом рассказывал разные потешные истории из жизни, смешные эпизоды из оперетт. Запомнилось мне, как он от лица украинского мужика говорил: "Если бы я был богатый, то ел бы сало с салом и спал на соломе". Мы не были богаты, ели что Бог пошлет (точнее, что тетя Таня приготовит), спали на полу без соломы - но были счастливы.

Через некоторое время семья переехала в общежитие станкостроительного завода, куда устроились на работу мои родители. Нам предоставили одну комнату на две семьи, перегороженную пополам простыней. Меня, старшего сына, определили воспитанником в военный оркестр - тогда мне было от роду десять лет. Мама, потерявшая на войне двух сыновей, прожила затем долгую и трудную жизнь и дожила до глубокой старости - она скончалась в возрасте 91 года в 1987 году. Уже сам, будучи дедом, я долго испытывал огромное счастье, обращаясь к ней, произносить святое для каждого человека слово "мама"...

Маленький кавалерист Летом 1932 года меня взяли на воспитание в оркестр 62-го кавалерийского полка. В те тяжелые времена в военных частях было принято воспитывать и выкармливать нескольких ребятишек. Вместе со мной "сыном полка" был Аркадий Нестеров - ныне известный композитор, ректор Нижегородской консерватории (он автор концерта для трубы, а в свое время сам прекрасно играл на этом инструменте).

Именно в полку, с десятилетнего возраста, я начал систематически заниматься игрой на трубе.