Валентина Агапова: Новые русские аферы: герои нашего времени

Впрочем, существующую систему выборов можно узаконить и не дожидаясь светлого будущего. Для этого достаточно ввести своеобразный налог на волеизъявление, обязав граждан на любых выборах отдавать определенную часть своего голоса государству или выражающей его интересы партии. Ничего принципиально нового в таком подходе нет: еще в декабре 2003 года эксперты «Власти», сравнив официальные результаты думских выборов с итогами exit polls, пришли к выводу, что «избирательный оброк» составляет примерно 20 %.

Однако в условиях резкого падения цен на нефть и растущего дефицита бюджета ставка налога, конечно, должна резко возрасти.

А с учетом свежей избирательной практики можно предложить следующий вариант: каждый российский избиратель имеет на любых партийных выборах два голоса, один из которых он в обязательном порядке отдает партии власти, а вторым распоряжается по собственному усмотрению. При этом раскладе «Единая Россия» гарантированно получит как минимум 50 % голосов, что позволит ей уверенно контролировать деятельность любых выборных органов.

Ну а ее противникам останется надеяться лишь на то, что доля оппозиции тоже когда-нибудь достигнет 50 %, — или же на то, что все оппозиционеры в конце концов вступят в партию власти, доведя тем самым процент ее голосов до абсолютных 100 %.

Аферы как явление возникли, разумеется, не в России — они проворачивались с глубокой древности, когда российского государства еще и в помине не было, но в отечестве нашем они нашли благодатную почву. И что бы ни понимали под этим явлением (рискованное предприятие «на грани» или откровенный обман с целью наживы), Российская империя, СССР и новая Россия, несомненно, внесли весомый вклад в копилку мирового надувательства. Дворяне, помещики, купцы, мещане, крестьяне, разночинцы, интеллигенты, рабочие и колхозники, военные и лица без определенных занятий — все сословия, все слои российского общества рождали тех, кому «на дурака не нужен нож», — от мелких безвестных жуликов до аферистов и авантюристов мирового масштаба. Впрочем, принадлежность к армии обманщиков стирала сословные, религиозные и национальные различия — в этой среде мирно уживались русский офицер Савин и еврейка Сонька Золотая Ручка.

Карточные шулеры, казнокрады, мошенники и проходимцы всех мастей прочно вошли и в русскую литературу — возможно, потому что привносили в нее некий элемент action, которого ей иногда недоставало. Об аферах и аферистах писали Пушкин и Гоголь, Толстой и Достоевский. Павел Иванович Чичиков — такая же «визитная карточка» русской литературы, как Наташа Ростова или князь Мышкин. Не отставала и литература советская — Остапа Бендера и гражданина Корейко знают, пожалуй, гораздо больше людей, чем какую-нибудь Любовь Яровую или даже доктора Живаго.

Впрочем, Остап Бендер был последним героем русского авантюрного романа. После Ильфа и Перова приключения и сатира кончилась, но мошенники, конечно же, никуда не делись. Аферисты были и во время сталинских репрессий, и во время войны, и после войны. А в эпоху застоя мошенничество во всех его проявлениях расцвело пышным цветом. Административно-командная система производства и распределения материальных благ привела к тотальному дефициту потребительских товаров, который стал, по выражению Жванецкого, «великим двигателем общественных отношений». В сочетании со всепроникающей бюрократией, отсутствием гласности и лицемерием «морального кодекса строителя коммунизма» дефицит породил аферы доселе невиданные. Расхитители социалистической собственности тащили все, что попадалось под руку. Завмаги наживались на вверенных им товарах народного потребления. Создавались фальшивые военные части, годами исправно получавшие финасирование их бюджета. Поддерживаемые шумихой в прессе авантюристы отправлялись на «поиски» знаменитых экспедиций и «находили» их фальшивые следы (а заодно и соответствующие источники финансирования). Этим занимались те, кто играл по советским правилам. Но были и другие, «прогрессивные» жулики. Они пытались играть по правилам рынка, которого еще не было, — спекулировали джинсами и валютой, создавали подпольные производства и потихоньку начинали торговать наркотиками и живым товаром. Тем, кого ловили, за «особо крупные размеры» светила «вышка». Но ловили далеко не всех, и некоторым удалось дожить до 1990-х и продолжить свои занятия уже на законных основаниях в качестве частных предпринимателей.