Дмитрий Губин - По России

Я не ставлю целью ни описать машину, ни, тем паче, спорить с теми, кто считает, что на колдобинах «Калина» лучше «мерседеса». Я, повторяю, ставлю целью определить варианты, как обустроиться в «жигулях».

Итак, как жить? Даже ведь в СССР находили возможность «жить не по лжи»!

Кстати, это вариант самый непротиворечивый, если по умолчанию принять, что из России «валят» на Запад, а не на Восток. На Западе сразу включаешься в систему, основанную на равенстве, справедливости, поощрении частной инициативы, подконтрольности государства обществу. Своих проблем тоже хватает, но лютующие гайцы, воспитание патриотизма, запрет на митинги, барство дикое и рабство тощее – про это все сразу можно забыть.

Проблемами этого варианта считаются две. Первая – что нас «там никто не ждет», вторая – языковая (бытует мнение, что с русским акцентом ты – человек второго сорта). Насчет первого – программы поощрения иммиграции действуют в Австралии, Новой Зеландии, Канаде и даже (будете смеяться!) Норвегии, где не хватает, например, стоматологов. Что до языка, то человек со средненьким английским через полгода начинает говорить, через год – болтать, через два – прилично, а на акценты в мультинациональной Европе всем плевать.

Однако проблемы варианта «валить» существуют. Главная – культурная. Это из России Запад видится монолитным, а на деле он дробен. Когда в Англии мне предложили продлить контракт (перспектива – вид на жительство и гражданство), я отказался. Невероятно уважая англичан, я не мог принять их культурных привычек – начиная от внешней холодности и заканчивая отношением к еде, как к заправке бензобака. А вот предложили бы во Франции – запрыгал бы от радости. Не потому, что французы лучше англичан, а потому, что французский стиль жизни, гедонистический, показной и лукавый, мне близок (при этом франкоговорящая Бельгия, живущая внутрь себя, а не напоказ, – мне снова чужда).

Другая реальная проблема – востребованность профессий. Нужны строители, озеленители, электротехники, зоологи; с оговорками – физики, математики, химики; совсем не требуются – люди, кормящиеся с русской культуры и языка (например, я).

И, наконец, третья проблема – возраст. Чтобы прилично жить в старости, нужно делать взносы в социальные фонды сызмальства. На это многие попали – 70-летний Сева Новгородцев продолжает сотрудничать с Би-Би-Си не только потому, что это в радость, но и потому, что заботой о пенсии в свое время пренебрег.

Эту концепцию год назад публично изложил актер Алексей Девотченко, полюбоваться на игру которого (блистательную, по отзывам) можно в Московском ТЮЗе в «Записках сумасшедшего». Если кратко: чтобы сохранить себя, не окормляйся от государства, тем более, что частного бизнеса навалом. У меня по этому поводу с Девотченко случилась заочная полемика (на государственных телеканалах и государственной радиостанции идут мои программы, и что-то никто не просил меня целовать дьявола в зад); позицию Девотченко некоторые из культовых фигур разделяют (например, Дмитрий Быков).

Не желая подлавливать Девотченко на мелочах (ТЮЗ, подозреваю, получает дотации от государства), сразу скажу, что плюс этого варианта в том, что да, любой шаг в сторону от государства дает упоительное ощущение свободы. Скажем, программу «Временно доступен», показываемую по ТВЦентру, снимает все же частная компания «АТВ», работать с которой приятно (а штатные сотрудники телеканалов жалуются, что не знают, «что можно и что нельзя»). Или пример совсем из другой сферы: в Петербурге я вздыхаю с облегчением за рулем, только тогда он является рулем велосипеда: тогда ни кошмара пробок, ни кошмара гаишников – рай!

А самый очевидный минус «концепта Девотченко» в том, что совсем уйти от государства не удастся. Техосмотры, поликлиники, школы и вузы, те же дороги, те же менты, жилконторы, военкоматы, мрак и плач. И это я по Хельсинки зимой могу гонять на велосипеде – зимний Петербург для меня закрыт ледяными наростами и сугробами, как в блокаду.

Вот история журналиста N.

В начале 1990-х он был в тройке самых популярных телеведущих, и, как ракета, влетел в те информационные слои, которые давали и власть над думами, и доход. Жил широко – загородный дом, коллекция олдтаймеров – но щедро; любил друзей; жене при разводе оставил недвижимость, но главное – являл образец яростного, бескомпромиссного служения профессии, смысл которой не пропаганда, не обогащение, а поиск истины, хотя бы информационной.