Борис Крупаткин - Поют черноморские волны

Идут годы, он уже юноша, потом — зрелый муж… Но ничто не вечно, и по воле аллаха в одной из схваток конница противника перебила его хозяев, а сам он захвачен в плен и ждет казни… Старый шейх — Повелитель победивших — по приметам, известным только отцу, узнает в нем своего сына…

Проходят еще годы, отец умирает, завещая сыну свои владения. И вот он сам — Повелитель. В его дворцах любимые жены и сыновья, и старший сын всегда здесь, рядом. Борода Повелителя поседела, он схоронил многих близких и все чаще ощущает тяжесть прожитых лет… Годы идут за годами, по воле аллаха черная оспа косит тысячи правоверных, унесла она в черные пески и любимого сына, а шейх — стар и немощен. Неужели это конец его дней? Холодный пот выступает на лбу.

— Открой гласа, о Повелитель Вселенной. — Звездочет едва прикасается к его плечу. Шейх в страхе поднял веки. Рядом сидели любимый сын, визирь, свита… Узкая тень солнечных часов едва передвинулась от одного деления к другому. Лишь мгновения прошли за то время, когда шейх закрыл и открыл глаза. А в грезах со скоростью бешеного скакуна пронеслась перед ним вся его долгая жизнь…

С какой же скоростью проносятся воспоминания?

Мы сидим с внуком на теплых камнях широкой лестницы у моря.

Валерик не сводит глаз с бухты и кораблей, радуясь сбывшейся мечте: он в Севастополе, на Графской пристани!..

Я слежу за взглядом внука, как будто вижу ту же бухту и те же корабли, но волны катятся вдаль, в открытое море, дальше, дальше, и звучат в сердце воспоминания.

Раннее утро на крейсере. Стоим на якорях. С левого борта грозно покачивается линкор, вдалеке — строй эсминцев. Нам кажется, весь корабль с самого утра читает первый номер «Боевой до места!». Его разносят но кораблю прямо из типографии — из крошечного кубрика, в котором тесно размещаются неподвижные стойки с типографским шрифтом и маленькая круглая печатная машина…

По радио объявляется авральная уборка. И вот выходим в открытое море. Сквозь облачное небо пробиваются лучи солнца. Море становится голубым и розовым, и необозримый простор — море и небо! — незабываем.

Звучат характерные прерывистые звуки трубы. Радио сразу же доносит их во все отсеки корабля. Боевая тревога!.. Мгновенно жизнь крейсера переходит в то второе измерение, которое является главной целью его существования. В первые секунды создается ощущение чего-то тревожно-неясного: по всем палубам, по всем трапам бегут, бегут — вверх и вниз, навстречу друг другу. Топот ног в полном безмолвии. И лишь все тот же беспокойный резкий звук трубы… Но очень скоро становится ясным предельно четкий, идеальный порядок. Каждый на своем месте!

— Задраить все люки и иллюминаторы!

— Есть задраить все люки и иллюминаторы! — эхом отвечает крейсер. Грозно разворачиваются башни, орудия нацелены в одну сторону. На горизонте корабли «противника». Медленно двинулись встречным курсом. Сейчас грянет морской «бой»…

Серым ветреным утром подошли к эскадре. Море свинцовое. Тяжелые волны медленно перекатываются, глухо ударяют о борт корабля. С трудом занимаем свое место, видимое в волнах только опытному глазу военных моряков… И сразу же крейсер включается в бесшумный разговор прожекторов. Мигают, зажигаются и гаснут, и снова вспыхивают мощные прожекторы флагманского линкора. По радио звучат расшифрованные команды. И вот уже на борту крейсера, обращенному к флагману, так же как и на всех других кораблях эскадры, неподвижно замерла ровная черно-белая кайма. Это выстроилась команда (в форме № 2 — черные брюки, белые матроски и кителя).

Командирский катер под стягом командующего флотом отваливает от трапа линкора и, ныряя в волнах, объезжает эскадру. Вместе с брызгами волн ветер доносит приветственное «ура!», звуки оркестров.

Всплыли подводные лодки. На их узких спинах вмиг вырастает такая же черно-белая кайма: подводники в парадной форме приветствуют командующего.

Вечером огни эскадры — словно огни большого города в открытом море.

На кораблях звучат песни, музыка. Звучат они и на юте «Красного Кавказа». Разносятся по морю песни новые: «Ты, моряк, красив сам собою — тебе от роду двадцать лет», песни старые, извечные матросские песни «Раскинулось море широко…». Уносятся в ночь и совсем странные песни, ведь советская морская песня только нарождалась в те годы: