Роман Красильников - Память Земли. Рассказы о поисковой работе

Эта находка очень воодушевила всех нас и заставила еще более тщательно работать, чтобы ничего не пропустить.

Среди останков Владимиру попалась алюминиевая солдатская ложка производства завода «Красный Выборжец». На ее черенке в нескольких местах были нанесены инициалы «И.П.И.». Такое сочетание инициалов позволило с большой долей вероятности предположить, что в захоронении были обнаружены останки красноармейца 255-го стрелкового полка Ильина Петра Ильича 1911 года рождения, числящегося убитым 10 февраля 1944 года в деревне Плоское, расположенной в 10 километрах от места захоронения.

Медаль «За оборону Ленинграда», принадлежавшая Захарову С. З.

Около трех часов дня к процессу эксгумации присоединились Герман Сакс и его сын Саша, а также коллеги из поискового отряда «Лужский рубеж». Они существенно нам помогли, приступив к эксгумации части захоронения, до которой у нас не дошли руки.

Полностью завершив эксгумацию примерно четверти захоронения к половине пятого вечера, мы посчитали, что до вечера успеем его полностью эксгумировать. Однако в наши планы вмешалась погода.

Около половины шестого вечера начал постепенно нарастать ветер, а вдалеке послышались первые раскаты грома. Солнце, раньше приветливо освещавшее лес вокруг, скрылось за серой пеленой, постепенно наползавшей с севера. Рассчитывая на то, что гроза пройдет стороной, мы продолжали усиленно работать, однако, заблаговременно собрали все вещи и подготовили останки к выносу из леса.

Примерно в шесть вечера резко потемнело. Шквалистый ветер пригнал свинцовые облака, периодически освещаемые вспышками молний. Все меньше становились промежутки времени, проходившие между вспышками и глухими, мощными раскатами грома. Окружающие нас ели, раньше приятно зеленевшие, почернели, превратившись в неприветливую стену. Поняв, что гроза неминуемо застанет нас в лесу, мы стали быстро собираться, чтобы идти к машине, ведь до нее еще надо было преодолеть пять километров, и не пустыми, а тяжело нагруженными.

Едва мы успели собраться, как с севера к нам стал приближаться все нарастающий шум. Еще мгновение — и стена ливня накрыла нас. Крупные капли ощутимо колотили по туловищу. Я много раз попадал под подобные дожди, однако, тот ливень был одним из самых мощных. Уже через две минуты брезент камуфляжа промок насквозь, плотно прилипнув к телу.

Хуже всего было то, что гроза подошла прямо к нам. Молнии сверкали то впереди, то позади нас. Выйдя по дороге на небольшой пригорок, с которого открывался вид на противоположный берег речки Черная, я увидел, как молния попала прямо в отдельно стоящее на берегу дерево, расположенное метрах в ста с лишним от нас. Ярчайшая вспышка ударила по глазам, сопровождаясь ужасающим треском разрываемого воздуха, подобным по силе звука взрыву снаряда. Тут все сообразили, что у каждого из нас в руках находится по металлической лопате, а у меня за спиной из рюкзака еще дополнительно торчит щуп.

Сначала мы, было, решили отложить все металлические предметы в сторону и переждать грозу подальше от них, но через примерно пятнадцать минут всем настолько надоело стоять под проливным дождем, пронизываемыми очень сильным ветром, что, несмотря ни на что, наш поход к машине возобновился. Благодаря проливному дождю, нам даже было в некоторых местах проще идти по дороге, так как никому уже не надо было обходить лужи и затопленные места — у всех ботинки все равно были заполнены водой. Измученные этим всего лишь пятикилометровым маршем, мы пришли к машине примерно в половину восьмого вечера. Так как мы не успели закончить эксгумацию захоронения, стало понятно, что завтра предстоит еще один выезд.

На следующий день поехать в Молотки смогли только я и Герман. Такое положение дел, конечно, удручало, однако мы решили, что и вдвоем справимся с оставшимся куском работы.

Выехали из Петербурга рано утром на УАЗе «буханка», приписанном к Дому молодежи. Погода вновь была солнечной, и ничто не напоминало о вчерашней грозе. Именно поэтому, когда мы приехали на опушку леса, от которой начиналась старая дорога, ведущая к месту захоронения, я не стал отговаривать Германа от затеи доехать на машине прямо до места работ. А хотя стоило…

Уже примерно через километр я понял, что надо было идти пешком — от вчерашнего ливня глинистая почва серьезно раскисла, поэтому колеса УАЗа оставляли в ней заметные колеи. Первый раз мы застряли на втором километре пути. Преодолев крутой спуск к ложбинке, по дну которой протекал ручей, машина взлетела вверх по склону и увязла в огромной луже. Потратив примерно двадцать минут на то, чтобы, подложив под колеса бревна и ветки, вытолкать ее вперед, мы продолжили свой путь.