Юлия Андреева - Ближнее море

– С этого момента поездка сделалась незабываемой, – вспоминает Юра. – Королевская поездка. Я боялся глянуть на что-то на остановке, так как все немедленно покупалось. Я в туалет, они охраняют у туалета, я в тамбур – они за мной.

При этом ни разу не спросили о моих отношениях с Лизой, им было достаточно, что я пишу для нее песни. Очень, очень странно. Ведь у нас как? Стоит узнать, что попутчик каким-то боком связан с известным человеком, и тут же вопросы: с кем живет, сколько получает, а правда то, а правда се?.. Здесь другое – внутренняя интеллигентность, почтение, уважение.

На остановке в Воронеже я вышел прогуляться по перрону. Эти три амбала за мной. Идем по платформе, навстречу милиция.

– Ваши документы.

Я, – ну надо же было выпендриться, – вытаскиваю удостоверение Союза писателей.

– Ага. Писатель, – лейтенант оглядывает молча возвышающихся за мной молодчиков кавказской национальности. – Понятно. А это телохранители.

Он отдал честь и, даже не проверив документы у сопровождающих лиц, отпустил нас всех подобру-поздорову.

Внезапно отвлекла от ноутбука незнакомая девочка лет девяти. То ли тихо подошла, то ли я, как обычно, погрузилась в текст настолько, что ничего не видела и не слышала.

Я на улице, в парке санатория «Заря» под Питером. Ага, место установлено. Хотя адекватное восприятие полностью еще не включилось. Должно быть, смотрю на нее точно лунатик. Во всяком случае чем-то заинтересовала пигалицу.

Девочка (приглядевшись к моему лицу):

– У вас глаза разные, правый больше левого. Верная примета: сын и дочь.

Я:

– А если тройня?!

После выяснилось, что она таким образом пыталась узнать, одна я или с ребенком.

2000-й год. Финальный этап подготовки к печати сборника «Стихи о пиве». Проделана огромная работа, в проекте участвуют несколько замечательных художников, нарисовавших превосходную графику, и поэты, создавшие подборки стихов на тему о пиве.

Уже прошли первое и второе чтения, отобрано некоторое количество графических работ.

Осталось в последний раз пробежать взглядом и…

Неприятное предчувствие возникло уже на подступах к квартире Смира. Плохонькая старая дверца оказалась незапертой. Перекрестившись, я опасливо оглянулась, словно в вонючем, покрашенном ядовито-зеленой краской подъезде кто-то мог, если что, прийти мне на помощь.

Прислушалась. Внутри квартиры – тишина.

Странно. Смир ведь знал, что я должна подойти. Квартиру уже как-то обносили. Бывало, что Сашка спьяну забывал запереть за собой дверь и тогда вслед за ним туда мог проникнуть кто угодно.

Место тут неспокойное – веселенькое такое место. Одно название района «Веселый поселок» чего стоит.

Я открыла дверь, готовая в любой момент отпрыгнуть в сторону. Пол был устлан чем-то белым. В полумраке сразу и не разберешь.

Такое впечатление, что в квартире происходит ремонт и все застелено газетами, полиэтиленом и не годными ни на что другое тряпками.

Только на этот раз вместо газет по всему полу были разбросаны белые листы нашей будущей книги, авторские работы художников, ксероксы…

В комнате то же самое – белый снег стихов вперемешку с графикой и пустыми пивными бутылками. Кое-где в ворохе бумаг угадывались руки и ноги, в опасной близости с оригиналами иллюстраций стояли открытые банки с помидорами и из-под консервированной рыбы. Из-под листов и свернутых как попало одеял и разбросанных вещей раздавался нестройный храп, издаваемый несколькими пьяными рожами – вчерашними гостями Смира.

Говорят, что в критической ситуации у человека как бы открываются новые силы. До сих пор не понимаю, как я сумела выбросить из квартиры не сопротивляющихся моему праведному гневу мужиков. Я не чувствовала веса. Но летели они красиво!

Сам Сашка дрых под столом. До поры до времени я его не будила, собирая драгоценные листы сборника.

Не знаю, кто и с какой целью разложил их повсюду, особенно потрудившись в комнате и в туалете. Но сборник был спасен, и проснувшийся Смир подписал рукопись в типографию.

– Единственное условие: я один – редактор и составитель. Так хочу! Точка.

Я пожала плечами. Мои амбиции ограничивались подборкой стихов к сборнику. Что еще надо для счастья?

2005 год, Киев, конвент «Портал». После банкета Анджей Сапковский силится проникнуть к себе в номер. Долго и безрезультатно пытается воткнуть ключ в замочную скважину. Наконец наблюдающему за происходящим Олегу Силину (Скаю) становится жалко писателя.