Жорж Садуль: Всеобщая история кино. Том 4 (первый полутом). Послевоенные годы в странах Европы 1919-1929

После шестнадцати месяцев счастья акции, которые Марк Анаван считал совсем обесцененными, неожиданно принесли ему 30 миллионов на бирже. «Бедняк» захотел осчастливить Сен-Сатюрнен, уговорил крестьян выращивать цветы и построил по подписке парфюмерную фабрику.

«Но те, кто помогли постройке, вложив в нее свои сбережения, вскоре остались без гроша, тогда как каменщики, слесари, маляры оказались владельцами небольшого капитала, и, таким образом, за короткое время социальное равенство, процветавшее до прихода «бедняка», было опрокинуто и разрушено до основания…

…Местный священник, видевший, как у входа на фабрику появились три бара, и обнаруживший, что его прежде довольно трезвые прихожане проявляют все большую склонность к невоздержанности, обратился к Марку с горячими упреками:

— Позвольте вам сказать, сударь, что вы приносите несчастье этому краю. Создавая богатство, вы порождаете бедность, нищету и порок. Пока вы не раскаетесь, я не могу быть вашим другом».

Убежденный этой проповедью, Марк Анаван попытался вернуть на путь добродетели крестьян, развращенных своим положением рабочих, подарив им поле для скачек вместе с тотализатором. Затея эта понравилась, и он скромно вернулся в Париж на дирижабле, эскортируемый двумя десятками аэропланов. Затем в своем роскошном особняке он организовал «Красный сочельник», на котором присутствовали принц Наваррский, маркиз де Нель, Саша Гитри, Шарлотта Лизэ, барон де Гунцбург, Марсель Ирвен и другие представители «всего Парижа», реально существующие или вымышленные «новым Бальзаком» — Фелисьеном Шансором. Затем Марк произносит речь на митинге в предместье Сен-Жермен, где его прерывает гневный голос: «Значит, товарищ Анаван, вы защищаете капитализм?» На что он отвечает:

«Нет, я борюсь с ним, с его абсолютизмом. Мой идеал — это справедливость и доброта, и он должен победить среди народов, которые поклоняются праву».

После того как он выступает еще на одном митинге, в Монсо-ле-Мин, куда приезжает на красном лимузине и где объявляет, что женится на крестьянке Сильветте, наступает 31 июля 1914 года, и скульптор-анархист Жан Сарриа, дядя его невесты, заявляет, что, дабы помешать войне, он убьет президента Пуанкаре. Но, побывав перед зданием газеты «Матэн» (упомянутой в романе) на патриотической народной манифестации, Сарриа целует красную полосу французского трехцветного знамени и идет в армию добровольцем; там его ранят в лоб и он слепнет. Тем временем Сильветта была изнасилована подлым тевтонским офицером, от которого у нее родился сын; стыдясь его, она отказывается от встречи с Марком Анаваном, пока случай не сталкивает их в 1920 году на ипподроме во время дерби. Подлый офицер — бош хочет жениться на своей жертве и признать своего сына, но «Император бедняков» прогоняет его, женится на Сильветте и усыновляет ее ребенка сразу после того, как умирает слепой анархист.

«Он кладет правую руку на светлую головку «своего» сына. «Сарриа уснул навеки. Он умер так же, как и жил, как живем мы все, — в погоне за мечтой. Вот тот, кто, быть может, призван ее осуществить. Будущее должно оплатить свой долг за страдания прошлых лет. И вырастет человек, который до основания разрушит старый мир и будет управлять новым. Кто станет Президентом Всемирных Штатов?»

Чудовищная глупость «Императора бедняков» не помешала ему обрести сотни тысяч читателей (благодаря его публикации как романа-фельетона) и миллионы зрителей (благодаря демонстрации в кинозалах «Пате консортиум»). После семнадцати месяцев своей деятельности эта крупная фирма в 1922 году объявила, что получила 6 миллионов 700 тысяч прибыли. Но реальные результаты были, по-видимому, менее удовлетворительны. В сентябре 1922 года ее административный совет был реорганизован. Хотя Марсель Гунуйу остался председателем, Дени Рико уже не был генеральным директором, его совместно заменили привлеченные в совет администраторы Андре Гунуйу и Анри Мэж (по-видимому, представлявшие интересы банка «Бауэр и Маршаль»). В своем отчете совет вынужден был признать ошибки прежней дирекции: «Кинопромышленность потерпит крах, если будет следовать по пути, на котором находится. Мы не хотим допускать никаких случайностей, неожиданностей, опозданий, небрежности и хищений. Ни один фильм не должен производиться без точного плана. Французские фильмы стоят дорого, потому что у нас разбазаривают время и деньги. Надо покончить с подобными пороками в «Пате консортиум».