Валентин Сапунов - Грядет глобальное похолодание

Следующая стадия уничтожения урожая — элеваторы и овощехранилища (в народе их называли овощехоронилища). Обслуживали их школьники, студенты, военнослужащие, научные работники, врачи, учителя. Все они поражались чудовищной нерациональности и абсурдности организации хранения сельскохозяйственной продукции. Потери составляли не менее 50 %. В советские времена некоторые экономисты высказывали мысль, на первый взгляд противоречащую здравому смыслу, но отчасти справедливую. Нам дешевле купить сельхозпродукцию за границей, чем выращивать у себя. Уборочная страда, которую в духе времени называли «битва за урожай», обычно кончалась обильными закупками за границей. При этом объем закупок был меньше, чем в нашей стране оставлялось на полях, рассыпалось на дорогах, сгнивало на складах и овощебазах. Но в конечном итоге продуктов хватало, и с голода никто не умирал.

Как же обстояло дело за границей? В общем, тоже нелепо, хотя нелепости были другие. В Америке в области сельского хозяйства занято 1–2 % населения. Больше при интенсивном земледелии не нужно. Стать фермером в США так же трудно и престижно, как, допустим, артистом. Немногочисленным фермерам американское государство доплачивало и продолжает платить, чтобы они поменьше пахали и сеяли. Западный рынок уже не в состоянии переварить имеющиеся запасы продуктов питания. Усугубление перепроизводства может привести к тяжелым социальным проблемам. Советские способы ликвидации избытков противоречат американскому менталитету. Возможности продавать излишки в Россию, где избытки собственного производства варварски уничтожались, тоже оказывались небеспредельны. Разумеется, американское правительство всегда было готово поддержать бесхозяйственный и выгодный Америке советский способ производства. Среди советских чиновников высокого ранга тоже было немало таких, которые радовались возможности вырваться из-за железного занавеса, упиваясь своей значимостью, поехать в США для выполнения государственной миссии по закупке зерна. Но нельзя вечно кормиться на социальных абсурдах. Общий же вывод из вышесказанного таков. В странах с разным социальным режимом на протяжении многих лет продуктов производилось намного больше, чем это требовалось для пропитания людей.

Мы уже цитировали монографию датского ученого Бьерна Ломборга «Скептический эколог», где доказано следующее. В наши дни человечество производит больше продуктов питания на душу населения, чем когда бы то ни было в прошлом. Об этом же свидетельствуют данные ФАО — комиссии по продовольствию при ООН, других сельскохозяйственных организаций. Прогнозы Т. Мальтуса XVIII века, а также определенные в 1972 году «Римским клубом» некие «пределы роста» оказались несостоятельны. И это при том, что количество посевных угодий на душу населения непрерывно сокращается. В начале нашей эры на человека приходилось в среднем 120 га сельскохозяйственных угодий. На рубеже второго и третьего тысячелетия — менее 3 гектаров (см. Пегов С. А. Устойчивое развитие в условиях глобальных изменений природной среды // Вестник РАН, 2004, т. 74, с. 1082–1089). В 2010 году — менее 2 гектаров.

На Руси в древности голодные периоды имели место (например, как отмечалось выше, при Борисе Годунове). Но во второй половине XIX века, когда страна переживала период бурного экономического развития, нехватка продовольствия ушла в прошлое. После Октябрьской революции ситуация изменилась. С помощью голода большевики укрепляли свою нелегитимную власть. Сначала в 1918 году продотряды ЧК оцепили Петроград и запретили въезд так называемым «мешочникам» — крестьянам, везущим продовольствие. В результате население города сократилась с 2,4 миллиона до 700 тысяч. Чтобы не умереть с голоду, люди готовы были бежать куда угодно, тем более что на остальной части страны голода не было — для его организации в масштабах такого государства не хватило бы никаких продотрядов. Главная цель была достигнута — в Петрограде установилась большевистская власть. Потом начался НЭП. Опустевшие квартиры заселили нужными для власти людьми. Голод больше не требовался. Во всех уголках страны можно было есть до отвала. Потом последовал год великого перелома — 1929-й. Была объявлена война с целью уничтожения непокорного класса крестьянства и превращения его в аморфную массу колхозников. Опять в дело пошел голод. Продотряды под предлогом борьбы с кулачеством изымали у крестьян все продовольствие. На Украине, в Центральной Черноземной области начался массовый голод, который унес жизни 9 миллионов людей. При этом огромное количество продовольствия экспортировалось за границу. Цель была достигнута — крестьян загнали под страхом голодной смерти в колхозы, где хозяйство было организовано заведомо неэффективно. Озлобление крестьянства аукнулось в 1941–1942 годах. Сельские парни шли в армию приговаривая: лучше фашисты, чем колхозы. Страна была на грани краха. И только с 1943 года, когда народ понял, что немецкое нашествие не несет избавления, началась подлинно народная война. А после победы пришлось вновь вернуться в колхозы. Но нужно отдать должное советской власти. После войны легко давали дачи и приусадебные участки, которые создали основу для прокорма всей страны. Голодом морили лишь отдельные группы населения.