Михаил Козаков - Солдаты невидимых сражений

В кабинет несмело вошла, поздоровалась и села на краешек стула молодая, с правильными чертами лица женщина. Ее туго заплетенная коса спускалась через левое плечо на бюст.

— Мне, Юлия Павловна, — начал Менжинский, — известно, что вы были у Феликса Эдмундовича. Моя покорнейшая просьба к вам повторить то, что вы ему рассказывали.

— Может быть, — смущаясь начала учительница, — я излишне недоверчиво отношусь к нашему директору. Но мне кажутся подозрительными постоянные посещения его какими-то людьми в военной форме. Может, мои подозрения и не имеют основания. Известно, что Дмитрий Яковлевич любит выпить, поиграть в карты. Особенно часты эти посещения стали с начала августа.

— Скажите, пожалуйста, — спросил Менжинский, — не встречали ли вы кого-либо из людей, посещающих Алферова, в другом месте.

— Несколько дней назад вечером я встретила молодого человека в военной форме, и мне показалось… Но я просто даже не задумалась над тем, где я его видела, — еще больше смущаясь, сказала учительница.

— Постарайтесь, пожалуйста, вспомнить, для нас это очень важно. Очень, очень важно, — повторил Вячеслав Рудольфович.

Глядя своими ясно-голубыми глазами на Менжинского, Юлия Павловна прониклась еще неосознанным доверием к этому располагающему к откровенности человеку, прятавшему теплую человеческую улыбку в большие черные усы. Поблескивавшие за стеклами очков в золотой оправе лучистые глаза как бы вновь повторяли: постарайтесь вспомнить, для нас это очень важно. И она вспомнила.

Теплый августовский вечер. Сад «Эрмитаж». Концерт. В перерыве между первым и вторым отделением она, задумавшись, идет по дорожке сада, и навстречу — высокий, стройный, подтянутый военный. Ему очень идет военная форма. Заглядевшись, она встретилась сначала с безразличным, а затем нагловатым взглядом его мутно-серых глаз.

— Этот человек был один? — спросил Менжинский.

— Нет, он разговаривал, видимо, с хорошо знакомыми ему людьми — интеллигентной дамой лет пятидесяти и пожилым мужчиной.

— Почему вы думаете, что с хорошо знакомыми людьми?

— Они так непринужденно разговаривали между собой.

— О чем?

— Я не прислушивалась. Была под впечатлением концерта, а кроме того, какой мне интерес до чужих разговоров.

— Может быть, они как-либо называли друг друга?

— Вспоминаю, что при встрече дама сказала: «А, Серж, здравствуй. Где ты пропадаешь?»

Стремясь помочь молодой женщине быстрее преодолеть смущение, Менжинский спросил, не называли ли мужчины свою даму по имени. И как выглядел спутник этой дамы.

— Как он выглядит, не могу сказать. Я слышала, как кто-то из мужчин произнес имя Натали.

Но говорили ли это спутники этой дамы и относится ли это имя к ней, Юлия Павловна утверждать определенно не могла.

Поблагодарив за беседу и извинившись, Вячеслав Рудольфович попросил собеседницу не отказать в любезности вновь прийти в ВЧК, если в этом будет необходимость.

После ухода учительницы на чистом листе бумаги, который Менжинский достал из стола, появились написанные его характерным, прямым, почти без округлостей, почерком слова:

«Алферов. Сад «Эрмитаж». 2-я половина августа. Серж. Натали».

Была ли это случайная встреча, не имеющая отношения к делу, или встреча, дающая ниточку к новым именам заговорщиков, Менжинский тогда не знал.

Перед тем как пойти пообедать, Вячеслав Рудольфович познакомился с показаниями Мартынова, протокол допроса которого принес Артузов. Из них становилось ясно, что военную организацию «Национальный центр» получил в наследство от правого центра, разгромленною ВЧК летом 1918 года. В связи с наступлением Колчака ее деятельность вновь оживилась, и она развернулась в глубоко законспирированную организацию с центральным руководством, получившим название «Штаб добровольческой армии Московского района». Возглавил организацию генерал Стогов, после ареста которого его место занял полковник Ступин.

Итак, главную роль играют Миллер, Алферов, Ступин.

Вывод: искать к ним подходы с целью вскрыть всю организацию.

В тот же день, когда Менжинский беседовал с врачом и учительницей, Дзержинский, по договоренности с ответственными руководителями Реввоенсовета и от их имени, направил в распоряжение Миллера мотоцикл и мотоциклиста, чекиста Горячего, который во всех последующих оперативных и следственных документах фигурировал под именем Кудеяра.

Товарищ Горячий, он же Кудеяр, явившись к Миллеру, доложил, что прибыл по распоряжению Реввоенсовета. Миллер расплылся в самодовольной улыбке.