Алексей Щербаков - Терроризм. Война без правил

В 1853 году Герцен основал в Лондоне «Вольную русскую типографию», в которой стал печатать разные издания революционного направления. В частности, началась раскрутка героического мифа о декабристах, о которых к этому времени почти позабыли. Именно оттуда пошло представление о них как о самоотверженных борцах за счастье народа. К реальности это имело очень отдаленное отношение – но кому какое дело! Для революционного движения нужны герои. Пока не появились новые, приходилось раскручивать старых.

В 1857 году Герцен совместно с другим революционером, Н. П. Огаревым, начал издавать в Лондоне газету «Колокол», в которой проповедовал свои идеи. Разумеется, в России это издание было запрещено. Однако запрет был, можно сказать, условным. Издание бойко тащили через границу все, кто только мог. И читали тоже все. В романе Достоевского «Бесы» губернатор, которому сообщают, что один из героев хранит нелегальную литературу, отмахивается:

– Да «Колокол» у всех есть! Общий тираж «Колокола» за десять лет его существования составил полмиллиона экземпляров. За границей тогда подобную литературу читать было особо некому – так что все шло в Россию. «Колокол» читал даже сам Александр II. И среди тех, кто поставлял газете информацию, имелись и достаточно высокопоставленные чиновники. В том числе и будущий знаменитый идеолог консерватизма К. П. Победоносцев. Так что «Колокол» не являлся эдаким листком, где кучка эмигрантов публикует свои измышления. Информированность издания была очень серьезной.

А почему чиновники так поступали? Дело в том, что в конце 1850-х годов российское общество было наэлектризовано слухами о предстоящем освобождении крестьян. Вообще-то считалось, что реформа готовится в страшной тайне, но на самом-то деле об этом знали все. В том числе и крестьяне. Мнения по данному вопросу были разные. Вот, видимо, кое-кто и «не мог молчать»…

Однако главными читателями «Колокола» являлись представители молодежи из так называемых разночинцев. Это была быстро растущая социальная группа. Дело-то в чем? Российская империя являлась сословным государством. Имелись: дворяне, крестьяне, купцы, мещане (городские жители), цеховые ремесленники. Плюс к этому – духовенство. В общем-то, каждый житель должен был быть «приписан» к какой-либо категории. У всех, кроме дворян, имелись те или иные права и обязанности. (Дворяне имели только права, никаких обязанностей к этому времени у них не было.)

К примеру, купцы освобождались от рекрутской повинности [3]. Но для того, чтобы записаться в купцы, требовалось «объявить капитал», то есть владеть определенной суммой. Государственные служащие, имевшие чин, начиная с самого низкого, XIV класса Табели о рангах, приписывались к еще одному сословию – «почетных граждан», которые также повинностей не несли.

Но в этой системе была одна тонкость. Среднее образование, полученное, допустим, мещанином, освобождало его от соответствующих повинностей. Если он шел на службу, то все понятно. А если не шел? Так что статус детей священников и купцов [4] 2, если они не хотели идти по отцовской дороге, а подались, к примеру, в студенты, был не слишком понятен. Аналогично – детей низших и средних чиновников.

А число таких людей стремительно росло – взять тех же студентов – развитие страны требовало все больше образованных людей.

Ребята это были своеобразные. Они являлись выходцами отнюдь не из неимущих слоев – обучение в гимназии стоило дорого. С другой стороны, начитавшись книжек, они весьма скептически относились к «отцам». А почитав ещё – и к российскому государственному устройству.

Иногда разночинцев противопоставляют дворянам, что не совсем верно. В описываемое время далеко не все дворяне были помещиками. А уж тем более – богатыми помещиками. Да и, в конце-то концов – выходцы из дворянских семей (конечно, те из них, кто не поступил в кадетские корпуса) учились в тех же университетах. Просто разночинцев численно было больше. К тому же у дворян за спиной были определенные традиции. К примеру, даже анархист князь Петр Кропоткин свои «Записки революционера» начинает с того, что кратко повествует о своих предках чуть ли не с Рюрика [5]. У разночинцев ничего такого не было – поэтому радикальные идеи они воспринимали куда проще. С другой стороны, разночинцы переняли чисто дворянский комплекс – чувство вины перед народом. Этот комплекс на много лет станет очень важной чертой в мировоззрении народников.