Владимир Жердев: Мой, твой, наш Владимир Высоцкий. О поэте, пророке и человеке

Скачу – хрустят колосья под конём,
Но ясно различаю из-за хруста:
«Пророков нет в отечестве своём, —
Но и в других отечествах – не густо».

Пророков нет в отечестве моём,
А вот теперь ушла и совесть.
Он больше не споёт нам ни о чём,
И можно жить, совсем не беспокоясь.

Лишь он умел сказать и спеть умел,
Что наших душ в ответ дрожали струны,
Аккорд его срывался и звенел,
Чтоб нас заставить мучиться и думать.

Он не допел, не досказал всего,
Что было пульсом и в душе звучало.
И сердце разорвалось оттого,
Что слишком долго отдыха не знало.

Он больше на эстраду не взойдёт
Так просто, вместе с тем и так достойно.
Он умер! Да! И всё же он поёт —
И песни не дадут нам жить спокойно.

Он верил только белым Божьим снам,
Не жаждал привилегий принца,
Как Гамлет, он в проточных водах по ночам
Отмывался от дневного свинства.

И спал на шкурах, мясо ел с ножа,
Говорил, что оспою болело время,
Отказавшись от привилегий дележа,
Пропускал слова сквозь собственное темя.

Я знал, что, отрываясь от земли,
Чем выше мы, тем жестче и суровей.
Я шел спокойно прямо в короли
И вел себя наследным принцем крови.

Я знал – все будет так, как я хочу.
Я не бывал внакладе и в уроне.
Мои друзья по школе и мечу
Служили мне, как их отцы – короне.

Не думал я над тем, что говорю,
И с легкостью слова бросал на ветер —
Мне верили и так, как главарю,
Все высокопоставленные дети.

Пугались нас ночные сторожа,
Как оспою, болело время нами.
Я спал на кожах, мясо ел с ножа
И злую лошадь мучил стременами.

Я знал, мне будет сказано: «Царюй!» —
Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег,
И я пьянел среди чеканных сбруй.
Был терпелив к насилью слов и книжек.

Я улыбаться мог одним лишь ртом,
А тайный взгляд, когда он зол и горек,
Умел скрывать, воспитанный шутом.
Шут мертв теперь: «Аминь! Бедняга! Йорик!»

Но отказался я от дележа
Наград, добычи, славы, привилегий.
Вдруг стало жаль мне мёртвого пажа…
Я объезжал зелёные побеги.

Я позабыл охотничий азарт,
Возненавидел и борзых, и гончих,
Я от подранка гнал коня назад
И плетью бил загонщиков и ловчих.