Сборник - Дворянские усадьбы Гжатского уезда Смоленской области

Показательна в этом отношении книга Р.С. Мицелова «За мертвыми душами», в которой он рассказывает о своих поездках в начале 20 века по помещичьим усадьбам Смоленской губернии, в том числе и Гжатского уезда. Целью экспедиции автора было спасение старинных книг, не представляющих никакого интереса для новых владельцев. Он рассказывает, как у так называемого помещика амбар был забит такими книгами. На вопрос, почему он туда их сгрузил, хозяин напрямую ответил: «Я имение покупал, а не книги, Они в придачу шли. Они, старые хозяева, и парки любили разводить. У них под парком 40 десятин, а всего земли 150 десятин. Это все образумить надо -вырубить да выкорчивать.».

И даже те имения, владельцами которых по-прежнему были дворяне, в условиях новых экономических отношений могли существовать только как экономии, говоря современным языком, в виде фермерских хозяйств. Будь то Пречистое, Курьяново ( Екатериново) или Варганово, о которых, судя по программе конференции, пойдет речь далее.

А в каком же качестве тогда находились в начале XX века известные на всю Россию гжатские усадьбы в Самуйлове, Васильевском, Скугореве, Токареве?

В каком угодно, но не только в качестве благородных родовых дворянских гнезд, где были сохранены традиции многих поколений. Об этих усадьбах, а точнее, домах было подробно рассказано в 9 номере журнала «Столица и усадьба» (1913 год). Об истории этих уникальных культурных памятников, по-видимому, сегодня тоже будет рассказано довольно много и подробно. Обращу внимание только на некоторые моменты. К 1913 году от былого внутреннего великолепия Самуйловского дворца, после того как с 1861 года у него сменилось с десяток владельцев, почти ничего не осталось. А дворцы в Скугорево, Токареве по сути дела стали дачными, загородными особняками москвичей, разбогатевших в послереформенное время.

Журнал «Столица и усадьба», главным спонсором которого был царский двор, а основными подписчиками и читателями петербургская и московская знать, выполнял определенную идеологическую задачу - показать идеальный образ дворянского сословия, его высокую культуру и высокий интеллект, убедить всех в незыблемости основ дворянского, помещичьего государства. Автор статей о гжатских имениях Георгий Лукомский обещал в следующих номерах рассказать и о других гжатских поместьях, в частности, о Пречистом. Однако больше публикаций не появилось, хотя до 1917 года вышло около 100 номеров журнала. На мой взгляд, дело было не в архитектурных недостатках других бывших и настоящих дворянских особняков, а в том, что это были экономии, где уже дворянским духом не пахло.

В заключение повторюсь. Дворянские гнезда изжили себя еще задолго до революции 1917 года, умерли естественной смертью, выполнив свою историческую миссию. Попытки оживить их, возродить на их основе прошлую культуру дворянского сословия невозможны.

Почему же столько разговоров о возрождении дворянских усадеб? За этим зачастую стоит простой коммерческий интерес некоторых людей, работающих на рынке недвижимости. Инициируются легенды, что Рублевка как бы перестает быть Рублевкой и начинает выезжать в глубь России, осваивая старинные поместья. Так ли это на самом деле, как возрождаются бывшие дворянские гнезда - мы видим на примере нашего района - того же Пречистого, Васильевского, Самуйлова.

И все же забывать об этом важнейшем пласте нашей истории мы, русские люди, для которых Россия является родиной предков, не имеем права. А нас, музейных работников, тема дворянских усадеб интересует прежде всего с позиции нашей истории, нашей культуры, с точки зрения ее эстетической составляющей.. Вот с таких позиции тема дворянских усадеб всегда будет вечной.

В. А. Новиков

Небольшая сейчас деревушка Чаль Бекринского сельского поселения уютно расположилась за высоким берегом речки Чальки. В разное время это селение переживало то расцвет, то упадок. Чаль была и владельческим селом, и погостом, и деревней.

История Чали хорошо прослеживается с начала 18 века. Согласно архивным документам, в 1717 году она была собственностью помещика Михаила Сергеевича Долгорукого, на средства которого здесь был устроен деревянный храм во имя святого Николая Чудотворца. {РГИА. Ф. 577; Санковский И. Краткое описание церквей Смоленской губернии. - Смоленск: 1898}

В 1781 году Чаль упоминается в составе владений коллежского асессора Ивана Дмитриевича Орлова: «Сельцо Кожино с деревнями реки Вори на левой стороне ручья безымянного на коем три пруда, дом господский деревянный с плодовитым садом, 5 тысяч душ. Внутри дачи сельца Кожина погост Чали священно и церковнослужителей на суходоле при копаных колодцах, а дачею речки Черной Чали на правой стороне». {РГИА. Ф. 1350, оп. 312, д.225}