Эпсли Джордж Беннет Черри-Гаррард - Самое ужасное путешествие

Пока Скотт ходил на юг, была предпринята организованная попытка исследовать горы и ледники, лежащие по другую сторону залива на западе. Эта партия достигла расположенного за горами плато и поднялась на высоту 8900 футов, а там,

«впереди, насколько хватал глаз в западном направлении, повсюду расстилалось ровное плато, на севере и юге виднелись отдельные нунатаки, а позади возвышались высокие горы, через которые они перевалили»

— так был найден путь на запад.

Я ограничусь описанием этих двух, самых важных из множества походов, предпринятых в тот сезон; не буду задерживаться и на плодотворных научных исследованиях этой девственной земли, не прекращавшихся ни на миг. Тем временем подошло спасательное судно «Морнинг». Предполагалось, что как только морской лёд, заточивший «Дисковери», взломается, освободившееся судно уйдёт из антарктических вод. Но к исходу февраля стало ясно, что ледовая обстановка сильно изменилась по сравнению с предыдущим годом. 8 февраля «Морнинг» ещё отделяли от «Дисковери» восемь миль твёрдого льда.

Ко 2 марта судну с большой осадкой, каким являлся «Морнинг», стало уже опасно оставаться в заливе, и оно ушло.

К 13 марта надежд на освобождение «Дисковери» в этом сезоне не осталось.

Вторая зима прошла примерно так же, как и первая, а с наступлением весны возобновились санные походы. Эти вылазки на Барьер, при дневном солнечном освещении и круглосуточной низкой температуре, были связаны с большими неудобствами и, что ещё хуже, с недосыпанием, обморожениями, быстрым накоплением влаги в одежде и спальных мешках: приходилось теплом своего тела оттаивать большое количество льда, чтобы почувствовать себя более или менее уютно. Две недели были предельным сроком для такого похода, но обычно партии его не выдерживали; в то время весеннее путешествие считалось ужасным испытанием. « То ли ещё будет в весеннем походе », пугали нас старожилы. Они и помыслить не могли, чтобы зимой предпринять путешествие, которое бы длилось втрое дольше весеннего. Будущим исследователям я советую совершать такие походы только мысленно.

Самый трудный поход того года предпринял Скотт с двумя моряками, о которых будет говориться в моём рассказе.

Их имена Эдгар Эванс и Лэшли. Целью похода было исследовать плато ещё западнее. По леднику Феррара они достигли больших высот на покрове льда, преодолев серьёзные неприятности, из которых не последней была утрата необходимых навигационных таблиц: они содержались в прекрасной книге «Советы путешественникам», унесённой ветром. Тут впервые стало ясно, что дополнительные трудности создаются климатом и положением этого высокого покрова, который, как мы теперь знаем, простирается до самого полюса и, вероятно, занимает большую часть Антарктического материка. Было начало ноября, то есть наступало лето, а условия работы мало чем отличались от тех, в каких проходили весенние вылазки на Барьер. Температура опустилась до -40° [-40 °C] [25], но больше всего досаждал не утихавший встречный ветер с запада — в сочетании с низкой температурой и разреженным воздухом он чрезвычайно затруднял передвижение в санной упряжке. Вспомогательная партия вернулась, а трое людей в одиночестве продолжали тащить сани на запад, в неизведанную снежную пустыню, суровое однообразие которой не нарушали никакие ориентиры. 1 декабря они повернули обратно, но везти сани оказалось очень трудно, а хуже всего было то, что они не знали своих точных координат. Приближаясь к горам, путешественники попытались сориентироваться на местности в просветах, но всё время был туман. Ждать, пока туман рассеется, было невозможно — мучил голод; так что им оставалось только продолжать двигаться на восток. Среди нагромождений льда, характерных для верховьев ледника, партия брела вслепую сквозь густые хлопья задувшей метели. Вдруг Лэшли поскользнулся — через мгновение вся партия неслась вниз, набирая скорость.

Плавный спуск внезапно оборвался, и, пролетев какое-то расстояние по воздуху, они оказались на покатом снежном склоне. Поднявшись на ноги, они увидели над собой на высоте 300 футов ледопад, с которого свалились — там по-прежнему мело, — но вокруг них всё было тихо и виднелось голубое небо.

Только тут они узнали свой родной ледник со знакомыми приметами и дымящуюся вдали вершину вулкана Эребус. Это походило на чудо.

Недостаток места не позволяет рассказать о вспомогательных походах, предпринятых путешественниками, да они и не имеют непосредственного отношения к нашему повествованию о последней экспедиции Скотта. Но если даже не из любви к самой теме, то для понимания нашего зимнего путешествия, необходимо сообщить хотя бы краткие сведения о самых аристократических обитателях Антарктики — императорских пингвинах, с которыми близко познакомились Уилсон и его товарищи с «Дисковери».