Сергей Катканов - Солдаты третьей мировой

Майор Куликов рассказывает: «На разгромленной авиабазе в Узу две недели простоял в пустыне русский радиопеленгатор. Он был, конечно, в нерабочем состоянии, но у нас в мастерской с запчастями было очень плохо. Мы выпросили эту развалину у ливийцев, чтобы разобрать на запчасти. А потом покумекали и убедились, что жизненно важные узлы не затронуты, и пришла нам в голову шальная мысль: «А не отремонтировать ли этот несчастный радиопеленгатор?».

Никому ничего не говорили. Работали день и ночь. Вскоре радиопеленгатор стал работать в заводских параметрах. Ливийцы, увидев это, чуть не упали. На следующий день приехала целая комиссия — не менее двадцати ливийских полковников. Им показывали весь изрешеченный пулями, но все–таки работающий русский радиопеленгатор, а рядом — немецкие «Телефункены», абсолютно целые, но неисправные и не поддающиеся ремонту. В Ливии, в жесточайших условиях пустыни, мы не раз убеждались в превосходстве русской радиотехники над западной. Например, английские передатчики помех «Рохалы» из–за жары постоянно выходили из строя. А уж, казалось бы, англичане с их богатым колониальным опытом вполне могли сделать свою технику жароустойчивой. Русские колонизировали в основном никому не нужную, кроме нас, Сибирь. Да только русского мужика и жара не напугает. И технику наши мужики делали универсальную, мировую».

Майор Куликов работал при центральной радиомастерской управления радиоэлектронной борьбы Ливии. Занимался ремонтом, обслуживанием техники, обучением ливийцев. Ездил в командировки по всей Ливии, обслуживал разведцентры, размещенные в оазисах или вдоль границ.

Однажды после командировки в Бенгази наши специалисты уже сидели в аэропорту, дожидаясь возвращения в Триполи. Однако старший группы специалистов передал по телефону: «Поступила просьба срочно выехать в оазис Эль — Куффа, отремонтировать радиопередатчик». Их посадили в немецкий «Фокке–вульф» — и туда. Поселили на самой вершине, в древней турецкой крепости. Посмотрели передатчик, заказали по телефону нужные детали, ночью можно было отдохнуть.

Русские и ливийцы зарезали барашка, собрали ужин: хлеб, овощи, приправы. Майор Куликов попросил ливийского лейтенанта подать ему острейшей приправы. Ливиец решил подшутить над русским: «Сможешь съесть целую ложку этого?» Майор только внутренне усмехнулся. Вряд ли этот лейтенантик знает, как по–настоящему обжигает горло неразбавленный спирт, который они пили в Сибири. Русский майор предложил ливийцу: «Давай на спор: кто не сможет съесть целую ложку приправы, тот мяса есть не будет». Владимир Николаевич задержал дыхание по всем правилам и заглотил–таки ложку огненной пасты, хотя и слезу вышибло. Ливиец не смог. Нет, действительно, арабы не знают, что такое неразбавленный русский спирт. Лейтенант чувствовал себя опозоренным, он убежал из компании. Так и не поел мяса. Никогда не поел. Вскоре лейтенант погиб.

Ночью майора Куликова позвал к телефону его начальник из Триполи: «Немедленно прими все усилия, чтобы выехать из оазиса». Намек был прозрачен. С часу на час начнется заваруха. Русские об этом узнали, но ливийскую сторону не предупредили, только сообщили по телефону своему специалисту. (Советско–ливийская дружба носила весьма условный и довольно специфичный характер). Но Куликов при всем желании не мог отсюда выбраться самостоятельно. Советская разведка не ошиблась. Вскоре со стороны Судана поперла группировка в несколько тысяч штыков (В Судане базировалась оппозиция Каддафи). Нападавшие все ближе и ближе пробивались к вершине горы, где в крепости расположились русские и ливийцы. Куликов хорошо видел в бинокль атаковавших негров. Падение крепости и неминуемая смерть были, казалось, в двух шагах. Но… рассвело. Подоспели Ми‑24 с системами залпового огня. Ракетные удары по суданцам были страшны. Песок в пустыне плавился и застывал монолитными глыбами.

Держу в руках высшую ливийскую награду: «Орден революции 1 сентября 1 степени». Простенький кружок желтого металла на зеленой ленточке. Ни платиновых вставок, ни бриллиантов. Аскетизм революционных наград. Но в условиях непрерывной революции такая награда может стоить больше, чем пригоршня алмазов. Майор Владимир Куликов был награжден высшим ливийским орденом «3а личный вклад в дело укрепления советско–ливийского военно–технического сотрудничества». Смотрю на наградной диплом и удивляюсь: «А где же печать?» Куликов улыбается: «Я о том же ливийцев спросил, так они на меня руками замахали: «Какая может быть печать, если стоит личная подпись Каддафи! Собственноручная! На наших дипломах факсимильные подписи ставят, и то про печать не вспоминают!» Да… Личный автограф Каддафи есть, конечно, не у каждого…